Мы оказались внутри огромного зала, освещённого мягким голубоватым светом. Высокие колонны уходили ввысь, поддерживая потолок, украшенный барельефами, изображающими триумф Первых. Всё вокруг сияло неземной чистотой — символ их власти, которую мы сейчас собирались уничтожить.
Но нас уже ждали. Из боковых проходов вышли стражи Первых. Высокие, закованные в белоснежные доспехи воины, держащие в руках копья, сотканные из чистой энергии. Их лица были скрыты под гладкими шлемами, но я чувствовал, что это не просто солдаты. Это их личная гвардия.
Они не сказали ни слова. Просто пошли на нас.
— Убить их всех! — рявкнул я и рванул вперёд.
Схватка вспыхнула мгновенно.
Я ушёл от удара копья, а затем Приказом просто разорвал одного из стражей на части. Изначальный двигался рядом со мной — он был воплощённой бурей, круша врагов с безжалостной грацией.
Веррагор врезался в строй стражей, его когтистые руки разрывали их доспехи, а клыки ломали горло за горлом. Позади него двигались повстанцы, добивая раненых.
Но их было слишком много. Я видел, как новые воины выходят из боковых залов, как свет во дворце меняется, как будто сама реальность здесь начинает бороться с нами.
— Они пытаются закрыть нас внутри! — крикнул Марк, перекрываясь щитом от ударов.
Я зарычал.
Приказ: Власть надо всем!
Пространство содрогнулось. Я захватил контроль над этим местом.
— Это теперь мой дворец, — прошептал я, и стены застонали, словно осознавая это. — Вперёд! В зал Совета! Там мы встретим их!
Мы продолжили движение вперёд, оставляя за собой только кровь и разрушение.
Я стоял на вершине Дворца Первых. Город подо мной всё ещё пылал, охваченный хаосом, который мы устроили. Бойцы собрались во дворе, наблюдая за мной, ожидая последнего шага.
Мы победили. Дворец пал. Власть Первых над этим миром дала трещину, которую они уже не смогут залатать. Но этого было мало. Я хотел большего.
Я глубоко вдохнул, ощущая, как пространство вокруг дрожит, как сама реальность склоняется передо мной.
Приказ: Слово, что услышат все!
Мой голос раскатился над столицей, но я не остановился. Я вырвался за пределы этого мира, проник в саму ткань вселенной, разорвал границы между мирами. Мой голос услышали все.
— Слушайте меня, существа всех миров! — разнёсся мой голос, сотрясая саму реальность.
Я видел, как замерли в страхе выжившие, как во всех уголках этого мира, на планетах, которые они поработили, в городах, что жили под их гнётом, люди и другие расы поднимали головы, слушая меня.
Даже в измерении Первых, там, где прятались боги, раздался мой голос.
— Первым пришёл конец. Их дворец пал. Их власть рушится. Их время истекло.
Я сделал шаг вперёд, расправляя плечи, позволяя миру увидеть того, кто забрал у них трон.
— Я — Монарх.
Я видел страх в глазах тех, кто был предан Первым. Видел надежду в тех, кто жил в их тени. Видел ярость в глазах тех, кто был готов сражаться.
— Я избавлю миры от их власти. Своими руками я сотру их с лица реальности.
Я поднял руку, и небеса над дворцом разорвались, пламя и молнии взметнулись ввысь, объявляя всем — больше нет божественной власти Первых.
Теперь правлю я.
Глава 18
Совет Первых собрался в Зале Вечности — месте, где любой звук отражался изменением даже в самом дальнем уголке Вселенной. Стены, высеченные из чистой энергии, мерцали ярким светом. Двадцать фигур в мантиях, сотканных из самой тьмы, стояли вокруг овального стола, их лица скрывали маски из сплава звёздной пыли. Каждая маска была уникальна: одни напоминали застывшие лица древних богов, другие — абстрактные узоры, словно вырванные из хаоса космоса. Но даже сквозь холод металла, сквозь безжизненные черты масок, читалось одно: страх. Настоящий, животный страх, который они так тщательно скрывали от всех, включая самих себя.
— Он уничтожил Храм Чистоты, — начал первый, его голос дрогнул, словно язык отказывался произносить очевидное. — Узел Перемещений обращён в пепел. Дворец… — он замолчал, словно слова застряли в горле. — Дворец пал.
Тишина сгустилась, будто сама реальность затаила дыхание. Воздух стал тяжёлым, насыщенным энергией, которая пульсировала в такт их тревоге. Затем зазвучал другой голос, резкий, словно скрежет стали, разрывающий тишину:
— Этот червь осмелился назвать себя Монархом. Он… насмехается. — Говоривший сжал кулаки, и его мантия зашелестела, словно живая. — Он ставит себя выше нас. Выше нас!