Я следовала за ней, еле передвигая ноги. Милорд не любит грязи… Значит, надо привести себя в порядок, чтобы понравится милорду… А его брат такой же любитель чистоты? Или ему мне не обязательно нравиться?
— Выбирай, что нравится, — сказала Фрида, открывая дверь в другую комнату — здесь сильно пахло лавандой. — Вот в этом сундуке платья твоего размера, а вон там возьми белье.
Она сама открыла крышку, и я увидела сложенные аккуратными свертками платья — светлые, темные, все из добротной, но тонкой ткани, со шнуровками и даже вышивкой. Помедлив секунду, я взяла что-то темное, показавшееся мне самым неказистым. Белье выбрала совершенно бездумно, а вот головных платков выбрала два — один тонкий, из отбеленного полотна, а второй — из более толстой ткани, не такой грубый, что был сейчас на мне, но тоже коричневый.
— Могли бы взять что-то понаряднее, — Фрида осталась недовольна моим выбором. — Молодой девушке можно одеваться и ярче.
— Спасибо, мне подойдет и это, — сказала я тихо.
Служанка пожала плечами и проводила меня обратно.
— Положите постельное белье на кровать милорду, — посоветовала она, — перестелите позже, а пока приведите себя в порядок. Сейчас вам принесут горячей воды в вашу комнату, топить баню уже никто не станет, да и долго это.
Я сидела на своей новой постели, прижав к груди платки и платье, пока служанки принесли таз для умывания, кувшины и ведра с горячей водой. Женщины не пытались заговорить со мной под присмотром грозной Фриды и сразу удалились.
— Вам помочь? — нелюбезно спросила Фрида.
— Нет, благодарю вас, — покачала я головой. — Справлюсь сама, не беспокойтесь.
— Не заставляйте милорда ждать, — напомнила служанка. — Гости начнут разъезжаться после полуночи, к этому времени успейте перестелить ему постель.
Я только кивнула, глядя в пол.
10. Сказка на ночь (часть первая)
— Не знаю, что ты нашел в ней забавного, — Дилан поднимался по лестнице, придерживаясь рукой за стену — сегодня было выпито слишком много, и теперь не только голова кружилась, но и ноги ступали не твердо. — Да, не лишена миловидности, но тощая и жалит, как оса. Меня бесит, когда она открывает рот. Как она посмела сказать… — он икнул, — побей свой хвост? Ты не думаешь, что она может быть подослана мятежниками? Только отвернись — перережет тебе глотку…
— С каких это пор ты стал бояться людей? — пошутил Гидеон, поддерживая брата.
— Я?! Бояться?! — так и вскинулся он.
— Вот и я их не боюсь. А тем более — эту девчонку, которая и муху раздавить не сможет.
— Не ошибся бы ты на ее счет, — покачал головой Дилан.
— Сейчас заходим в комнату, а она там с арбалетом и алебардой наперевес, — усмехнувшись сказал Гидеон, останавливаясь перед дверями своей спальни.
— Постой! Она у тебя там, что ли? — Дилан круто развернулся, освободившись от поддержки братниной руки.
— Велел ей перестелить постель и развлечь нас с тобой, — тихо засмеялся Гидеон. — Надеюсь, когда зайду, увижу ее без платка и в ночной рубашке — пугливую, трепещущую, как лань…
— Ты же говорил, она тебе не нравится! — возмутился Дилан. — Сущее пугало!
— Тише, — Гидеон приложил к губам палец. — Зато это будет смешно.
— Все развлекаешься, — Дилан не мог успокоиться.
— Это мое право, — заметил Гидеон спокойно и толкнул двери.
Его ожидало разочарование. Монашка не пожелала прыгнуть в постель, как он на то рассчитывал, и даже не озаботилась одеться поприятнее. Дракон с некоторым изумлением осматривал ее новый наряд. Новый! Коричневое платье — ничем не лучше монашеской хламиды, белый платок, который она намотала на голову и шею, тщательно спрятав пряди волос, а сверху еще набросила головное покрывало — тоже коричневое.
Она устроилась в его кресле, поставив локти на стол, и читала книгу, но при появлении мужчин вскочила, едва не опрокинув свечу.
— Святые небеса, — нарочито изумился Гидеон. — Мне думалось, я зашел к себе в спальню, а попал прямиком в молельню. Мне следует испросить у вас благословения, матушка-настоятельница?
Дилан громко фыркнул за его спиной.
— Я просил развлечь меня и брата, — продолжал Гидеон, легонько отодвигая девушку в сторону и усаживаясь в кресло, в котором только что сидела она, — а ты решила читать молитвы до рассвета? Не пойдет, милашка. Молитвы — не то, что нас с братом интересует.
— Время позднее, я пойду, — сказал Дилан, не скрывая неприязни.