Они вышли, причем Дилан приволакивал ноги — похоже, вино подействовало на него сильнее, чем на брата, или выпил он больше.
Разумнее всего было бы последовать совету и запереться, но я положила руку на засов и промедлила, кусая губы. Тоскливый крик до сих пор звучал в моей голове. Печаль, ярость, отчаяние — вот что было в нем. Какое существо, претерпевая какие муки, может исторгнуть такое?!
Я открыла двери и выглянула в коридор. Здесь было темно, потому что светильники уже прогорели. Я слышала голоса слуг — испуганные, дрожащие: что случилось? кого-то убили? это привидение?!.
Все заглушил голос дракона — он говорил спокойно, приказывая разбиться в группы по трое и обследовать замок. Я закрыла двери и опять взялась за засов, но опять передумала. Невозможно оставаться в стороне. Невозможно прятаться, когда кому-то рядом так плохо.
Пройдя коридор на ощупь, я вышла к лестнице. Внизу горели два светильника, и было пусто — обитатели замка разошлись искать кричавшего. Я спустилась, вздрагивая на каждый шорох.
Теперь замок ожил — слышался топот на верхних этажах, люди перекрикивались, лаяли собаки. Один светильник мигнул и погас, и я бросилась ко второму, чтобы поправить фитилек.
— Что это ты тут забыла? — раздался высокомерный голос.
Я сразу узнала его, и обернулась с поклоном:
— Кто-то кричал, госпожа Ингунда, я хотела посмотреть…
— Тебе разве разрешали бродить по замку? Отвечай!
— Прошу прощения, — я поклонилась еще раз. — Но никто не сказал мне, что это запрещено.
— Я говорю.
Она стояла передо мной, возвышаясь на полголовы — красивая, с распущенными белокурыми косами, неприбранная со сна. За ее плечом пряталась испуганная Арнегунда, а из-за нее выглядывала Нантиль. Все три конкубины были в ночных рубашках, простоволосые, Нантиль держала плоский светильник на ладони, а Ингунда — стеклянный фонарь на металлическом колечке.
— Наверное, это привидение, — прошептала Арнегунда, перебирая дрожащими руками четки.
— Милорд отправил слуг осмотреть замок, — сказала я, чтобы подбодрить ее. — И сам пошел узнать, что случилось, вместе с братом.
— Молчать! — гневно оборвала меня Ингунда.
Нантиль опустила голову, избегая встречаться со мной взглядом.
— Простите, госпожа… — начала я извинения.
— Ты! Не удивлюсь, если это твоих рук дело! — сказала Ингунда обвиняющее. Она перехватила фонарь в левую руку и ткнула в меня указательным пальцем правой. Рука ее была перепачкана чем-то, наверное, сажей от фонаря — и от этого показалась костлявой, как у старухи.
— Уверяю вас, я не…
— Молчать! — последовал новый, не менее гневный окрик.
Я благоразумно умолкла, понимая, что угодить этой женщине будет так же нелегко, как совладать со стаей драконов.
— Убирайся, пока я не приказала выпороть тебя, — велела она, потрясая фонарем. — Если узнаю, что ты вздумала воровать…
— Ну а здесь что за крики? — недовольный голос милорда Гидеона долетел из темноты коридора, а следом вышел и сам дракон в сопровождении брата.
Конкубины немедленно бросились к дракону, спрашивая, что произошло. Ингунда, на правах старшей, положила ему на плечо руку. Милорд Гидеон покривился, но руку не сбросил.
— Что вы так переполошились? — он посмеивался, но не мог скрыть раздражения. — Мы осмотрели жилые этажи, ничего подозрительного. Кому-то приснился кошмар, только и всего.
— Только и всего?! — воскликнула Арнегунда. — Да я до сих пор дрожу! Какой ужасный крик! Наверное, это привидение…
— Что за бабские бредни, — дракон досадливо развел женщин в стороны, сделал шаг и тут увидел меня. — А ты почему спустилась? — спросил он, хмурясь. — Я же велел сидеть в моей комнате. И запереться.
— Прошу прощения, милорд… — я не успела оправдаться, потому что начали возвращаться слуги.
— Быстро замок не осмотришь, — сказал один из мужчин, с кухонным ножом наперевес. — Если кто-то и был, он мог запросто убежать по северным лестницам, пока мы туда добирались.
— Или по южным, если он знает, куда идти, — вставил Дилан. — Ловить кого-то ночью в Гранд-Мелюзе — это как блоху искать в мешке проса.
— Да кто будет бегать по замку ночью? — фыркнул дракон. — Кому-то приснился плохой сон. Расходитесь уже. Гости уехали, ворота заперты, остались все свои. Кого вы боитесь? Повара? Или может, Нимберта? Если только, — тут он усмехнулся и покосился на Арнегунду, которая повисла на плече у Нантиль и уверяла, что еще немного — и ее сердце остановится от пережитого потрясения, — если только и в самом деле — привидение…