Настроение у заместителя наркома было прескверное, дежурный офицер, заглянув уже второй раз за дверь его кабинета, тут же ее закрыл. Хмурое лицо начальника ничего хорошего ему не предвещало. А полковник госбезопасности Садовник и командир 19‑й бригады внутренних войск полковник Хазов настаивали срочно доложить о своем прибытии. Наконец, дежурный решился и вошел к заместителю наркома, но тут же вылетел оттуда пунцовым. Из кабинета донесся зычный бас:
– Ладно, приглашай их. Я жду.
В кабинет Садовник и Хазов вошли улыбаясь, они хорошо знали отходчивый характер Николая Алексеевича, видно, опять начитался оперативных сводок и вот переживает за потери. Потери, действительно, большие.
Эта бессмысленная борьба бандеровцев, да какая это борьба, настоящая война, война жесткая, кровопролитная унесла уже несколько тысяч жизней как со стороны военнослужащих, так и местного населения.
Дятлов крепко пожал руки полковникам и сразу спросил:
– Ну, как там в Букачевце? Успехи есть?
Хазов четко доложил о результатах операции против бандеровцев в Букачевском районе: убито 36 бандитов, 41 захвачен при облавах в селах, ликвидировано 6 баз – схронов с боеприпасами и продовольствием. Когда он сообщил, что со стороны внутренних войск потеряно 11 бойцов и офицеров, заместитель наркома помрачнел, потом тяжело вздохнул и произнес:
– Когда? Когда же все это закончится?
Полковник Садовник понял, что Хазов закончил свой краткий отчет, и сказал:
– Николай Алексеевич, а вы знаете, нас сегодня к вам привели не результаты этой операции.
Дятлов уставился на полковника госбезопасности, ожидая, что он там еще скажет, а Садовник встал, налил из графина стакан воды, залпом его выпил, потом подошел к карте Западной Украины, ткнул пальцем в точку рядом с городом Станиславом и продолжил:
– В селе Подмихайловце есть женский монастырь Святого Василия Великого. В нем чуть больше пятидесяти монахинь, все украинки, за исключением одной. Она русская. Высокообразованная женщина, прекрасно знает историю, несколько иностранных языков, играет на многих музыкальных инструментах. Большой специалист народной медицины, но высшего образования нет. Работает сестрой милосердия при монастырской больнице, пользуется огромным авторитетом как среди монахинь, так и жителей села.
Дятлов поморщился, затем быстро сказал:
– Николай Арсентьевич, ты ближе… ближе к делу… Думаешь, у меня работы нет, как слушать твои рассказы о монашках…
Хазов громко рассмеялся, ему вторил зычный бас заместителя наркома, а Садовник, не приняв его шутки, твердым голосом продолжил:
– Николай Алексеевич, вам придется выслушать все, история очень занимательная. Монахиня эта у меня сразу вызвала подозрение, о чем я поделился с товарищем Хазовым. Сначала я посчитал ее крупной белоэмигранткой из Петрограда, очень уж она интересовалась Ленинградом и его окрестностями. Но вот вчера долго со мной разговаривала, плакала, а затем задала вопрос: «Арестовывает ли советская власть тех, кто до революции принадлежал к правящей верхушке царской России?» После моего объяснения о политике советского правительства в отношении эмиграции, чем, как мне кажется, она осталась довольна, назвала свою фамилию.
Садовник надолго замолчал, Дятлов удивленно смотрел на него, а затем не выдержал и сказал:
– Ну и зануда ты, Николай Арсентьевич… Тянешь… Любишь выдавать все порциями, по ложечке, да малюсенькой… Кто же она?..
Полковник, волнуясь, встал со стула, выпил опять воды и ответил:
– Татьяна Романова. Вторая дочь царя Николая.
Садовник, конечно, не ожидал, что сообщение его произведет на заместителя наркома такой ошеломляющий эффект. Несколько полноватый, даже грузный Дятлов вскочил с кресла и, хлопая себя ладонями по коленям, смеялся так, что у него выступили слезы. Но вот он несколько успокоился, вытащил носовой платок, тщательно протер глаза и с иронией сказал:
– Уморил ты меня. Заработались вы там с Хазовым. Согласен, работа тяжелая. Бандеровцы кругом. Может, отдохнуть вам надо, если бредни монашек-шизофреничек за чистую монету принимаете.
Дятлов вытер вспотевший лоб, плюхнулся в массивное кожаное кресло и громко произнес:
– Ты что, забыл лекции Климова в Высшей школе НКВД? Он же неоднократно разжевывал слушателям судьбу царя и всей его семьи. Расстреляны они все. В Москве, в оперативной библиотеке секретариата НКВД, есть спецфонд белоэмигрантской литературы, а в нем книга колчаковского следователя Николая Соколова под названием «Убийство царской семьи», изданная в Берлине, кажется, в 1925 году. Этот следователь экстра-класса по заданию белогвардейских властей проводил расследование дела по факту расстрела семьи Романовых. В ней четко и ясно делается вывод, что все члены царской семьи расстреляны в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в доме Ипатьева в Екатеринбурге.