Тут Дятлова прервал полковник Хазов и попросил разрешения покинуть их: ему нужно было решать вопросы доукомплектования бригады личным составом и выбивать боеприпасы, которых совсем мало оставалось в подразделениях.
Как только Хазов ушел, Садовник сказал:
– Читал я эту книгу Соколова, а кроме нее, еще кое-какие. Да, в них говорится, что вся семья царя расстреляна, но я слушал рассказ монахини Таисии о ее спасении, и вы знаете, товарищ комиссар государственной безопасности 3‑го ранга, почти поверил в него. А еще она показала мне паспорт на Татьяну Николаевну Романову, передала часть «Воспоминаний» о ее жизни в неволе и бегстве из дома Ипатьева. Написала письмо на имя товарища Сталина, в котором просит разрешения служить новой России. Нужна проверка. Глубокая проверка ее жизни.
Задумавшись, Садовник опустил голову, а затем официальным тоном произнес:
– Я думаю, товарищ заместитель народного комиссара внутренних дел республики, нужно довести сведения о ней в Центр, в Москву.
Дятлов ткнул пальцем в один из многочисленных телефонных аппаратов, стоявших на приставном столе, и чуть ли не крикнул:
– Вот «ВЧ». Пожалуйста, вызывай Москву. Там трубку поднимет начальник секретариата НКВД Мамулов. Объясни ему, что нашел в монастыре дочь Николая II, поэтому желаешь переговорить с Лаврентием Павловичем. А Берия, товарищ Садовник, ты знаешь не меньше меня, очень любит задавать вопросы, особенно о женщинах. И если ты не ответишь на какие-нибудь из них, он смеяться с тобой, как я, не будет.
Дятлов с улыбкой посмотрел на полковника и уже миролюбивым тоном продолжил:
– Знаю я тебя, Николай Арсентьевич, давно и не хочу, чтобы ты попал впросак. Ты мой подчиненный, и мне могут дать по шее, если вдруг что-то не так. Но дело не в этом, ты знаешь, риск я люблю, война нас всему научила, но смеялся я только, чтобы раззадорить тебя, доказательства хотел послушать твои. Пока их у тебя особых нет, но кое-что имеется, поэтому предлагаю тебе такой вариант. Завтра или послезавтра прилетает во Львов Василий Степанович Рясной. Давай доложим наркому весь материал. В Москве у него друзей много, они посоветуют и даже прикажут, что с ней делать.
Нарком внутренних дел Украинской ССР Рясной во Львов прибыл через три дня. Садовник рано утром в этот день отбыл по служебным делам в город Станислав, поэтому о монахине Таисии наркому докладывал один Дятлов – это был старый оперативный волк, автор многих уникальных чекистских операций, руководивший до войны самим легендарным разведчиком-диверсантом Николаем Ивановичем Кузнецовым, о подвигах которого вскоре поведает Д.Н. Медведев всему миру.
Рясной сразу понял, какой сенсационный материал попал в руки его подчиненного. Он приказал Дятлову срочно отозвать из Станислава полковника госбезопасности Садовника, а сам тут же связался по «ВЧ» со своим давнишним приятелем, первым заместителем наркома госбезопасности СССР комиссаром государственной безопасности 2‑го ранга Б.З. Кобуловым.
Хитрый и всегда осторожный, даже с друзьями, нарком внутренних дел Украины, работавший еще задолго до войны начальником отделения 2‑го отдела ГУГБ НКВД СССР, который возглавлял Кобулов, хорошо знал его привычки и характер. Если Богдан Захарович был в настроении, то с ним легко было решать любые вопросы. Поэтому Рясной свой разговор начал издалека, сообщил ему о ряде успешных операций против бандеровцев в Львовской области и вскоре понял, что настроение у комиссара госбезопасности 2‑го ранга не то чтобы хорошее, а даже приподнято-веселое.
Кобулов, а это умел ценить только он, успел в их разговоре выдать ему пару анекдотов, как обычно, о женщинах. Они по-приятельски долго смеялись в телефонной трубке, и тут Рясной понял, что пора сообщить ближайшему другу Лаврентию Павловичу Берии свою сенсацию. Еще заливался смехом в трубке Кобулов, а нарком внутренних дел Украины откашлялся и несколько суховатым голосом произнес:
– Кстати, Богдан Захарович, хотелось бы доложить вам об одной особе. Знаете, ребята мои, на Станиславщине, в одном женском грекокатолическом монастыре установили монахиню.
Кобулов перебил Рясного, смеясь, сказал:
– Василий Степанович, за монашками стал приударять. Смотри, сообщу Розе Михайловне.