Вдруг всем показалось, что на дворец обрушился ураган. Он затрясся и отразил эхо выкриков и пронзительных воплей. Казалось, что по коридорам пронесся шквал рыданий и грустных вздохов. Эти звуки ударялись о каждую дверь, потрясали все колонны и стены.
Шум набирал силу и стал оглушающим.
Лицо Темуджина превратилось в каменную маску. Шепе выскочил в коридор. Там метались евнухи, женщины, рабы. Он схватил какую-то женщину за руку и посмотрел в ее безумное лицо. Женщина вопила не переставая, и ему пришлось сильно ее потрясти, чтобы привести в чувство, а когда и это не помогло, ударить по лицу, чтобы наконец та смогла говорить.
— Дочь хана Азара! — рыдала она. — Ее нашли в спальне, повесившейся на собственном поясе!
От ужаса Шепе окаменел, отпустил женщину и продолжал стоять среди снующих взад и вперед людей. Его единственная мысль была: «Известно ли кому-нибудь о Темуджине?» Следующая мысль была: «Нам нужно отсюда выбираться!»
Он, с трудом миновав снующих людей, добрался до апартаментов и, взглянув на бледное осунувшееся лицо Темуджина, понял, что тот все слышал и осознал…
Темуджин заговорил твердым ровным голосом:
— Она это сделала ради меня. Она принесла себя в жертву.
Глава 23
Дворец погрузился в липкую черную пучину горя, ужаса и отчаяния. Вокруг царила тяжелая тишина. Слуги двигались, как деревянные марионетки, и перестали болтать. Даже евнухи, ненавидевшие всех женщин, с симпатией относились к Азаре, и теперь тихо рыдали, склонив головы.
Слуги говорили, что Тогрул-хан упал в обморок и едва пришел в себя. С ним находился лишь Талиф, и лекарь больше никого к нему не допускал, отказав даже священникам. Тогрул лежал на постели, его морщинистое лицо покраснело и опухло и ничего не выражало. Посланцы калифа зловеще перешептывались за закрытыми дверями его покоев и злобно покачивали головами. Послы султанов тоже обсуждали случившееся.
Мертвая Азара лежала в своей спальне, спокойно улыбаясь, будто погрузилась в последний сон. У затворенных дверей жены Тогрул-хана и Талифа перешептывались о том, что Азару поразило безумие, поэтому она предпочла умереть, а не стать женой старого калифа-мусульманина. Женщины ненавидели Азару, и в их хитрых глазах мерцали огоньки удовлетворения.
В коридорах толпились люди, о чем-то перешептываясь.
Шепе Нойон был поражен сдержанностью Темуджина и размышлял: «Если на небе существуют боги, мне следует поблагодарить за то, что эта девушка мертва. Случившееся еще раз доказывает, что боги следят за судьбой Темуджина».
Никто во дворце не заметил их отъезда, мысли всех были поглощены случившимся с Азарой и состоянием здоровья Тогрул-хана, и никому дела не было до вонючих степных варваров.
Шепе Нойон представил себя глазами горожан и был рад созданному ими образу.
Они покидали город ночью, и их пропустили без лишних вопросов через городские ворота. Луна светила сквозь бледную пелену прозрачных серых облаков. Воины ехали вслед за Темуджином, и топот коней отдавался эхом среди тишины.
Шепе Нойон следовал прямо за Темуджином и ясно видел лицо своего друга и хана. Оно было серого цвета и отливало блеском стали, на нем, кажется, не было следов страданий и отчаяния. Это было лицо сокола, ждущего свою добычу и ненавидящего всех окружающих жгучей ненавистью. Глаза хана неподвижно смотрели вперед.
Друзья через некоторое время приблизились к черным и бесконечным пустыням. Свет луны стал ярче, и можно было более четко видеть окружающие предметы. Воздух был холодным и спокойным, как сама смерть. Они спешились, чтобы переждать здесь ночь, но не стали разводить костры, а поели сушеного мяса, которое везли под седлами, чтобы горячее лошадиное тело разогрело его и мясо не было чересчур твердым. Все двигались очень осторожно и разговаривали тихо, будто опасались нашествия врагов.
Шепе Нойону пришлось взять на себя командование, потому что Темуджин не желал этим заниматься. Он не стал ничего есть, уселся поодаль от воинов, которые, завернувшись в плащи, улеглись спать рядом с конями.
Темуджин лег рядом с Шепе, который чувствовал усталость, но не мог уснуть, ощущая какое-то беспокойство.
Вдруг Темуджин сказал тихо и ни к кому не обращаясь:
— Мне следует отомстить за это.
«Отомстить? Но кому?» — подумал Шепе Нойон, которому от этих слов стало не по себе, но потом усталость взяла свое и он провалился в глубокий сон.
Проснулся он внезапно, понимая, что проспал довольно долго. Луна с неба исчезла, и все вокруг было погружено в полную тьму. Он сел, прислушиваясь, стараясь понять, в чем тут дело. Все спокойно спали, не двигался и Темуджин.