В столицу возвратились мы из поездки поздним вечером.
Монгольский шахтер во время работы
В следующие дни работали мы в музеях и библиотеках. Во второй половине дня мы осматривали город. Однажды заглянули мы в кооператив, изготавливающий юрты. Для изготовления продукции применяется здесь уже техника. Во дворе лежали рядом различнейшие составные части юрты. Мне представилась превосходная оказия, чтобы нарисовать это и
сфотографировать. Здесь я познакомился с новейшим типом монгольской юрты. После столицы я уже не имел вероятной возможности увидеть разобранную юрту и осмотреть подробно её части. Руководство кооператива, услышав, что я интересуюсь юртой, сообщило мне параметры отдельных её частей. Оказалось, что в Монголии изготавливают юрты согласно установленным в стране параметрам.
Несколько вечеров заняла у нас опись окончательного для дороги снаряжения. Обратились мы за советом к нашим монгольским товарищам. Впрочем, мы уже имели готовый список покупок. Потом нам оставались ещё прощания с хозяевами, а также с прибывающими как раз в это время в Улан-Батор немецкими, индийскими, финскими монголистами. Особенно приятно вспоминать беседы с профессором Шубертом из Лейпцига, который работал здесь с давних времён. Половину последней перед отъездом ночи заняло у нас написание писем, так как не имели уверенности, что в степи можно будет отправлять письма. 14 мая мы выехали в дорогу.
4. В долине Орхона
Первый этап дороги. Конём из школы. Номады возделывают кукурузу. Россини в степи. Чёрный и белый чай. Таинственно следящий за нами автомобиль. Готовность. Уртон. Охота на рыбу. Первое монгольское прощание. На горизонте белые пирамиды.
В одиннадцать тридцать кто-то стучит. На наше громкое «болно» (можно) входит Вандуй. Нас уже ждут в столовой. В это время мы могли бы простить себе праздничный обед, так как знаю из опыта – а только позднее оказалось, насколько неполным был этот опыт, – что перед выездом не стоит наполнять желудок. Гости отеля «Алтай» поглядывают на нас с лёгким удивлением, когда мы спускаемся в боевом обмундировании, сапогах и нескольких свитерах. У стола нас ждут члены Комитета Наук. Каждый поднимает тост за благополучие нашего путешествия, а мы отвечаем с волнением. К счастью, упаковочная работа вернула нас к действительности.
Выходим, чтобы посмотреть автомобиль, который будет нас возить в течение шести недель. К отелю подъезжает большой грузовик «ГАЗ» с брезентовой крышей. На платформе находятся две деревянные лавки и, очевидно, всё то, что уже загружено. Есть здесь железная печка, большая и маленькая бочки, сложенная палатка, огромный сундук и разной величины мешки. По совету Ринчена выделено нам два огромных полушубка. Все дают нам ещё последние советы: остерегайтесь наступать на порог юрты; не поворачивайте ножа остриём в сторону хозяина дома; чтобы Каталин всегда сидела с правой стороны или в восточной части юрты, так как эта часть предназначена для женщин, и тому подобное. Из тона пожеланий делаем вывод, что выбираемся мы не на прогулку. Только сейчас начинается настоящее путешествие. Ждут нас не только усилия умственные, но и физические. Ещё одно пожатие ладони, и мы уже грузимся в автомобиль. Каталин занимает место в шофёрской кабине, а мы трое – Кара, Вандуй и я – размещаемся в кузове машины. Садится с нами ещё один мужчина. Нам неудобно спрашивать, кто это, следовательно, гадаем только в мыслях, кем может быть наш таинственный спутник. Только через неделю всё выяснилось.
Мы расстилаем полушубок на лавке.
– Сайн яварай! Счастливой дороги! – звучит отовсюду, и машина трогается.
Что-то мне сжимает горло. Тяжелы минуты прощания, особенно если отправляемся в неизвестное. Что нас там ждёт? Сможем ли мы реализовать наши планы? Какие будут новые эмоциональные переживания?
Вскоре остаются позади последние дома столицы, и машина наша уже мчится полевой дорогой по степи. Налево и направо маленькие холмы, заросшие травой склоны. Усиливается ветер, небо оловянного цвета. После езды в несколько сот метров мы приходим к выводу, что при такой дороге нам будет невозможно сидеть на лавке. Даже небольшая ямка подбрасывает автомашину высоко, что сопровождается с каждым разом лёгким взлётом, а потом ударом. Следовательно, нам приходится отказаться от мнимого удобства, подвернуть брезент и ехать стоя. В коленях имеем более хорошие рессоры, чем автомашина. Если бы я уже сейчас знал, что из запланированных 6000 километров довольно большую часть проеду стоя, не было бы у меня причины для шуток. Теперь мне, однако, доставляет удовольствие то, что могу подставлять лицо ветру. Моментально мне становится понятно, для чего нужна монгольская оправа глаза, оставляющая открытой только маленькую щёлочку. Свистящий степной ветер метёт ему в лицо горсти песка.