Около минуты бригада молча смотрела вниз, словно позируя для фотографии, как это делали вначале двадцатого века, когда чувствительность фотоэмульсии была мала, потом где-то вдалеке протяжно каркнула ворона, и все, словно по команде, сорвались со своих мест и побежали вниз по лестнице, совершенно забыв про стоящий рядом подъёмник.
Когда они спустились, вокруг тела уже собралась толпа зевак, которые переводили взгляд с тела на крышу. Кто-то громко пошутил, что это первый человек, гильотинированный в новом году во всём мире, но шутку не поддержали. Бригадир осмотрел лист и вздохнул с облегчением - на листе не было ни одной дырки от гвоздей, следовательно, он был не из тех, что бригада закрепляла на крыше, это был другой лист. Дело в том, что заказчик поджимал с финансированием, и бригаде выдавали материала в обрез, то есть у них просто не было лишних листов. Он подумал, кто бы мог затащить на крышу лист, чтобы потом скинуть его на землю, но в это время в его поле зрения снова попал труп, и мысль заглохла. Главным было то, что в этой смерти его вины нет.
***
Следователь Кашкин проснулся рано, в окно ярко светило солнце, а из радиоприёмника, прикованного к розетке на кухне, вместо привычных детских песенок доносился усталый голос Розенбаума. Кашкин подумал, к чему бы это, но понял, вспомнив увиденную им накануне афишу. Он быстро разогрел вчерашний рассольник, съел его и позвонил тёще.
Женщина, которой он позвонил, уже год как перестала быть его тёщей, но отношения между ними от этого не ухудшились, а наоборот стали более дружелюбными. Кашкин не знал, зачем он помогает этой женщине, ведь его бывшая жена уже полгода как уехала, то ли в Израиль, то ли в Америку, со своим новым мужем. Но даже себе он не признавался, что делает это только из-за того, что бывшая тёща собирается завещать ему свою двухкомнатную квартиру.
Кашкин причесал волосы вокруг громадной лысины, украшавшей его выпуклый череп, (той лысины, которую ещё десять лет назад он называл "высокий лоб интеллектуала") и выпил стакан чая, не переставая при этом говорить по телефону.
Цель у этого звонка была одна: тёща жила в одном доме с Алексеем, и Кашкин с самого начала установил у неё в квартире современное оборудование, а в телефон Алексея вмонтировал небольшой жучок, как раз в то время, когда Алексей разговаривал с ужасно любопытным (по просьбе Кашкина) участковым.
Против оборудования тёща не имела ничего, так как в его состав входил довольно современный компьютер, на котором она и стала с утра до вечера раскладывать пасьянсы, да лазать в интернет за новыми рецептами, которые потом с наслаждением испытывала на Кашкине.
Тёща сообщила ему, что с утра записался только один телефонный разговор, и если он хочет, она может его ему передать по "Хипеналу" (так она называла HyperTerminal). Кашкин согласился и включил компьютер.
Через пять минут он уже нажимал на кнопку Play в Winamp'е .
" -Алло, - прервав гудок раздался голос Алексея.
-Привет, это я, - ответил скороговоркой голос Олега.
-Ну, кто же ещё может звонить в такую рань!
-Я бы не позвонил, но мне страшно. Я только что отрубил человеку голову.
-Надеюсь, ты пересказываешь мне свой очередной сон?
-Да, сон, но все предыдущие сны сбылись!
-Ничем не могу помочь, - было слышно, что Алексей не только не верит в сны Олега, но и испытывает при разговоре какую-то брезгливость, как человек, слушающий сумасшедшего.
-Ты понимаешь, я думаю это можно предотвратить, - Олег говорил быстро, словно боялся, что Алексей повесит трубку, - я сейчас просидел час, смотря как рабочие настилают листы железа на крышу строящегося дома, пока мне не пришло в голову, что лучшим заменителем сабли в наше время является именно такой железный лист. Почему-то мне показалось, что это верно, что именно так и произойдёт.
-Ладно, я хочу спать. Если и на этот раз твой сон сбудется, я тебе поверю, но если нет, то не обессудь, я сдам тебя на лечение в жёлтый дом на Лиговке, у Обводного. - откровенно раздражённым голосом сказал Алексей и с треском повесил трубку. "
Кашкин ещё прокрутил запись, потом снял трубку телефона и набрал какой-то номер.
-Установить наблюдение за домом, тем, где у нас жучок. И ещё вышлите группу на стройку... - он назвал адрес.
Кашкин оделся, вышел из квартиры, завёл свою побитую чёрную Волгу и аккуратно выехал из двора.
***
Солнце всё ещё светило, распуская по заваленной хламом строительной площадке солнечные зайчики, расположившиеся на земле так же ровно, как и уже остеклённые окна нижних этажей, которые стали причиной их появления.
Работа на стройке затихла, почти все собрались в удивительно ровное кольцо вокруг места происшествия. Когда подъехал Кашкин, тело уже упаковывали в чёрный полиэтиленовый мешок с молнией, а один из судмедэкспертов на повышенных тонах обсуждал с красноглазым строителем в спецовке и оранжевой каске необходимость изъятия металлического листа, ставшего причиной смерти человека.
Кашкин попросил показать ему бригадира, отвечавшего за укладку листов на крышу, и ему указали на того самого красноглазого субъекта, что не хотел отдавать следствию орудие убийства (в том, что это было убийство, Кашкин уже не сомневался).
-Наша бригада не виновата, - сказал бригадир ещё перед тем, как Кашкин успел открыть рот.
-А лист откуда? - Кашкин попытался сделать свой голос как можно более зловещим.
-Чёрт его знает, со склада, наверное... Там у них вообще беспредел творится, - затараторил бригадир, пытаясь увести разговор от неприятной для него темы, ведь он и сам не был окончательно уверен, что этот лист действительно не был оставлен кем-то из его бригады.
Осознав, что дальнейший разговор с бригадиром вряд ли будет настолько же информативен, Кашкин, показав ему фотографию Алексея и убедившись, что тот его видит в первый раз, отпустил его, а сам пошёл к подъёмнику, чтобы осмотреть пункт отправления смертоносного листа.
Подъёмник двигался медленно, и следователь стал осматривать строящийся дом и площадку под ним, чтобы не терять времени даром. Иногда мелкие детали лучше видно издалека. Осмотрев всё, что было слева, Кашкин стал перемещаться вправо, и вдруг пол под его ногой немного прогнулся. Он инстинктивно отпрыгнул, упёршись спиной в пыльный борт подъёмника, покрашенный таким же жёлтым цветом, как доперестроечные железные заборы, некогда разделявшие встречные полосы на крупных улицах города, а теперь заменённые чёрными, с ядроподобными шарами между секциями.
Кашкин посмотрел на пол и понял, что испугался напрасно. Ему показалось, что под ним прогибается обветшавший пол, а на самом деле это был покрытый мешковиной лист стали, точно такой, какой попал в ничего не подозревавшего человека, отрубив ему таким образом голову. Кашкин остановил подъёмник и поехал вниз, делать на крыше было больше нечего.
Когда подъёмник уже находился на уровне второго этажа, Кашкин заметил, что милиция загружает в машину отчаянно сопротивлявшегося человека. Спустившись и расспросив оставшихся на месте преступления, Кашкин узнал, что рабочие поймали какого-то сумасшедшего и тот сознался, что скинул лист с крыши.