- Говорят, твои жёны уходят от тебя с пустыми руками. Советуют ни в чём себе не отказывать, пока благодать твоей благосклонности светит в наши окна. Я тут подумала, что, пожалуй, мне стоит выпендриться, ну чтобы хоть как-то выделиться на общем фоне, и ничего лучше не придумала, как разделить наши финансы. Я обеспечиваю себя сама, ты себя сам. Ну, как-то так.
Моё Великолепие работало всегда удалённо и, независимо от нахождения тела на карте мира, могло зарабатывать хорошие деньги. Так что я знала, о чём говорила. Я не упоминала, что являюсь ценнейшим работником в двух Московских консалтинговых компаниях? Нет? Ну так сейчас говорю.
Направившись к выходу и уже поворачиваясь, я поймала гневный карий взгляд. Алекс дышал громко, его грудь поднималась высоко, едва сдерживая его раздражение. Однако, совершенно спокойным голосом, без единой эмоции, он сказал:
- Тебе не нужно об этом думать.
- О чём?
- О том, что достанется тебе после развода.
- Я и не думала об этом никогда, Алекс. За все годы, ты так и не узнал меня. Твоя квартира по-прежнему ждёт тебя в Кишинёве. Я только присматривала за ней и отдыхала там иногда.
- Я знаю о каждом твоём визите в ту квартиру. Я знаю о тебе всё, - он говорил, не поворачивая головы. Это был самый омерзительный разговор за всё время, что мы знали друг друга. – И я повторяю, тебе не нужно беспокоиться о том, что будет после развода. ЕГО НЕ БУДЕТ.
- Никогда нельзя ни в чём быть уверенным. Я всегда думала, что состарюсь с Артёмом, но всё, как ты знаешь, совсем иначе обернулось, абсолютно против моей воли.
Он резко посмотрел на меня, не ожидая такое услышать.
- Тебе плохо со мной?
- А тебе хорошо?
Я вышла с чувством хлопнув дверью. Алекс засунул руки в карманы брюк, вышел на террасу, облокотился на перила и долго смотрел на море.
{Moby - Wait for me}
В тот вечер у нас случилась совсем небольшая вечеринка в кругу самых близких друзей. Алекс лично пригласил меня, и я согласилась. Мы сидели, укутавшись в пледы, на берегу, у подножия нашего дома, жгли костёр, чтобы согреться, пили пиво, готовили барбекю и непринужденно болтали. Вернее шутили, но не мы, а они, потому что я всё время молчала, изучая Алекса и его ближайший круг доверия: Кристен, Анну, Марка с Джейкобом и Габриель – дружную компанию, отдыхавшую на белом диване на недавней вечеринке. Я нашла их по-настоящему весёлыми, непринужденными и остроумными: они действительно балагурили залихватски, профессионально, даже талантливо, местами я от души смеялась и неожиданно поймала себя на мысли, что провожу это время с большим удовольствием.
Я уже успела понять, что Алекс – разный. Он жёсткий и властный, категоричный со всеми, кроме своих друзей, Эстелы, моих детей и меня. Я никогда раньше не видела его таким и даже более того, подобное поведение никак не укладывалось в тот его образ, который уже успел нарисоваться в моём сознании за те годы, что я знала его. Его броская, по-настоящему привлекательная, даже зовущая внешность жёстко контрастировала с его манерой общаться с людьми: по-деловому строго, чётко, часто безапелляционно, если речь шла о подчинённых, бизнес-партнёрах, коллегах. Но, у него был ещё иной облик, тот, который ранил меня, тот, который он надевал с женщинами, красивыми, жаркими, желающими. В то время я ещё очень мало знала о нём, и меня жестоко ранила его манера позволять прикасаться к себе другим женщинам, ведь теперь он был женат на мне и это, по моему разумению, накладывало определённые ограничения на его привычки. Однако сам он так не считал, как следовало из сцен, которые мне приходилось наблюдать практически постоянно. Знал ли он, как меня обижало это и отвращало от него? Скорее всего нет - подобный стиль я наблюдала у всех тех, с кем мне теперь приходилось общаться, кого я видела, за кем наблюдала. Похоже, полуразвратные манеры были нормой у них, а сказать о своих чувствах я не могла ему, мы ведь не говорили, вообще.
И вот я наблюдаю за тем, какой он с друзьями: расслабленный, мягкий, остроумный, местами весёлый, легко парирует шутки, адресованные ему, шутит сам, но в его юморе есть особый шарм: он не ранит никого, он смешит, но не причиняет боли, и я впервые открываю в нём доброту, искреннюю доброжелательность к людям, я вижу его цельность как личности, и это открытие очаровывает меня, разогревает мой интерес к нему, я хочу большего, хочу увидеть, узнать его целиком…