В пещере нашлись вещи убитых, орудия преступлений и даже отрезанные, уже загнившие и распухшие конечности, после чего сомнений в словах атамана ни у кого не осталось. Когда он испустил дух, его занесли в пещеру, бросили к телам сотоварищей и, срубив подпорки, обвалили всю подземную конструкцию.
- По-хорошему, надо бы сжечь проклятое место, - бубнил Тавос, - но такие твари не достойны очищения огнём, так что пущай гниют и кормят червей.
Вернувшись в замок и рассказав о радостной вести барону и двору, Содал проспал целые сутки. Следующие провёл с Налли, не вылезая из постели, пока девушку не начали хвататься в замке, и ей не пришлось оставить чародея одного. Теперь Содал готовился покинуть замок Дартон и отправиться с отчётом в столицу Доскони - Великий город Бремес, а оттуда уже и в родной Касадир. Из раздумий чародея вырвали тихие шаги за спиной. Он не стал поворачиваться, просто подвинулся, уже зная, кто это.
- Вот и всё, ваше магичество? - спросил, едва слышно, Фабиос вар Дан. - Неужели страшным преступлениям пришёл конец?
- Да. Пришёл.
- Вы рады?
- Конечно.
- Вам следует гордиться собой...
- Здесь мало моей заслуги, - грустно усмехнулся Содал. - Если бы преступления действительно совершал колдун-мономан... А так, всё оказалось гораздо проще и более прозаично. Не зря говорят, что человек человеку - волк. Самые страшные и чёрные злодеяния творимы простой рукой, которую когда-то обидели, оскорбили или нанесли любую другую душевную, но совсем не смертельную рану.
- В большинстве случаев - да, - пустым голосом согласился Фабиос. - Но не всегда.
- Простите?
- Всего вам доброго, ваше магичество. Надеюсь дорога будет спокойной.
Содал, нахмурившись, провожал взглядом удаляющуюся фигуру баронского сына.
«Неужели он что-то хотел мне сказать? - подумал чародей. - Что означали его последние слова? Быть может, что-то важное...?»
Он не успел глубоко задуматься, так как рядом пронеслась стайка птичек, громко щебеча на лету и тем самым ознаменовывая новую пору. Содал улыбнулся тёплому солнцу. Весна пришла. Наконец-то весна.
***
Содал не спеша ехал по южной дороге, держась Касадирского тракта. Под копытами лениво бредущего коня всё так же чавкала грязь, тающие вдоль дороги сугробы были всё такими же грязными, а небо над головой, оставалось всё таким же серым. Но иногда сквозь хмурое марево проступало весеннее солнышко, и тогда пейзаж начинал играть новыми красками. На душе у чародея было легко, безмятежно и спокойно. Впереди ждала дальняя дорога а затем короткие дни заслуженного отдыха.
Единственным, что слегка омрачало сознание Содала, было прощание с Налли. Племянница Мезина отреагировала не совсем так, как ожидал чародей. Нет, конечно же, она была девушкой умной, покладистой и всё понимала - скандалов не устраивала, ничего не просила, не умоляла и вообще почти не разговаривала с ним. Просто молча смотрела, пока он объяснял все причины, почему не может остаться или забрать её с собой. А потом, когда не выдержала, и по щекам побежали слёзы, Налли прижала пальчик к его губам, подобралась ближе, обдав пьянящим ароматом девичьей юности, и на мгновение прижавшись тёплыми губами к холодной щеке, ушла. Содал, как человек здравомыслящий и зрелый, тоже всё прекрасно понимал, но всё равно первое время чувствовал себя виноватым и подавленным. Но вскоре здравый смысл взял верх, и ему полегчало.
Во внутренних складках мантии лежало письмо, написанное баронской рукой. В нём Дован вар Дан сухо, по-деловому, расхваливал заслуги чародея и Ордена в целом в поимке страшной банды, терроризировавшей его владения больше года. Безделица, а приятно. Содал уже почти был на границе Мортонара и соседней провинции Вартандо, когда решил переложить конверт во вьюки - так, на всякий случай, чтобы не потерять. Сунув руку за пазуху, он нащупал письмо, когда неожиданно ощутил кончиками пальцев еще одну бумагу. С удивлением извлёк на свет аккуратно сложенный пергамент. Развернув, с еще большим удивлением, увидел начертанные Мезином символы и рисунки, которые он лицезрел на телах покойников. Содал безразличным взглядом пробежался по каракулям Мастера наук и уж было собрался спрятать обратно, - всё же грешно раскидываться такой дорогой вещью, как кусок пергамента, - когда неожиданно натолкнулся на нечто интересное. Один из маленьких символов, в окружении разноликой братии, привлекал внимание своей простотой и одновременно сложностью. Он был похож на все остальные кренделя и завитушки по соседству, но все же чем-то отличался. Содал вскинул голову к небу, задумался, перерывая в голове все известные ему Печати Силы. Маги Ордена свято верили, что своего врага надо знать в лицо - изучению любых проявлений Запретных Искусств в Ордене посвящали не меньше времени, чем изучению своих знаков Силы. Потому Содал, если и видел этот символ прежде, должен был его узнать.
«Или мне просто кажется? - мелькнула дразнящая мысль, мысль человека, который устал и не хочет больше думать, а желает лишь отдохнуть. - Наверное, придумываю. Ну откуда здесь взяться настоящей Печати? Выдохни, приятель. Злодеи понесли кару. Дело закончено. Вскоре ты, наконец, отдохнёшь. Брось себя накручивать. Всё - выдумки от усталости.»
Но внутри уже свербело противное и липкое, как слизь, чувство. Назойливый червячок недоверия, который тихо вгрызался всё глубже, едва слышно нашёптывая, - Ты что-то упустил. Что-то важное. И теперь уже слишком поздно...
Или нет? Содал, огромным усилием заставил свою память работать дальше, хотя больше всего ему хотелось послать все навязчивые мысли к чёрту и просто, расслабившись, наслаждаться дорогой. Ведь где-то он уже видел нечто похожее... Вот только где? В какой отрасли? Точно не демонолатрия. И не синрохтизм. Быть может, что-то из анахроничного Низкого Чаровничества? Нет, вряд ли, там Печати едва отличаются от наскальных рисунков первых людей. А здесь всё четко, грамотно и продуманно - ни одной лишней завитушки и точки, ни одного ненужного изгиба или преломления линии.
Содал почти бросил попытки отворить сундук памяти, когда, совершенно неожиданно вспомнил, к какой школе магии относился этот символ. И ощутил быстро разрастающийся холод в груди. В отличие от прочих ютящихся на пергаменте каракуль, привлёкший его внимание рисунок действительно являлся Печатью. И не простой, а очень мощной и сложной Печатью из рода Запретных Искусств. Такой символ невозможно выдумать из головы. А это могло означать лишь одно...
Свернув пергамент и спрятав его за пазухой, Содал развернул коня и вогнав шпоры ему в бока, галопом помчался обратно в Мортонар.
***
Когда добрался до Нижней Косы, на дворе уже смеркалось. Деревенские ложатся рано, кроме дармоедов и выпивох, которые в отличии от соседей, только к вечеру и начинают жить. Недолго думая, Содал остановился у местной таверны, отдал коня прислуге и вошёл в сумрачное помещение.
Внутри пахло приемлемо, для деревенского двора было довольно чисто. Первые пьянчужки уже собрались за дальним от входа столиком - рубились в кости, пили эль или шнапс, рассказывали друг другу истории и громко хохотали. На только вошедшего даже не взглянули.
Хозяин заведения - шестифутовый детина с бандитской, бородатой рожей, в замызганном фартуке и просторной рубахе на широкой груди, встретил Содала мрачновато, но вежливо, спросил, чего гость изволит. Содал изволил задать пару вопросов, но трактирщик отмахнулся - здесь пьют, а не балакают, а если и балакают, то только, когда пьют. Чародей заказал кружку эля, получив - отодвинул, сразу заплатил за целый бочонок и повторил просьбу.