И только сейчас Кирилл заметил, что надписи не просто стали бледнее, но и вовсе исчезли, и только красная строка по прежнему была на месте. А в самом ее конце пульсировал прямоугольник. Другие символы в строке были треугольниками, их группы отделялись друг от друга точками, стоявшими по центру, а этот не только отличался от других по форме, но и к тому же стоял немного в стороне. Чуть помедлив, Кирилл прикоснулся к нему пальцем. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом голос, который раньше слышался снаружи, раздался у самого уха. Он что-то сказал на неведомом и слегка рычащем языке, а потом послышалось шипение и крышка гроба пришла в движение и стала уходить вверх и вбок. Сразу стало легче дышать, а на глазах выступили слезы. Одно дело сделано, осталось всего лишь проснуться. Но если не будет казаться, что сейчас помрешь, то уже нормально.
Только вот почти сразу крышка остановилась, не приподнявшись и на ладонь. Пару раз дернулась и окончательно замерла. Паника нахлынула с новой силой, но почти сразу притихла. Судорожно извиваясь и упираясь в ложе то локтями, то лопатками, Кирилл толкал крышку и она нехотя поддавалась. Воздуха вновь стало не хватать, но при физической активности это нормально. Даже если во сне.
Справившись наконец с крышкой, Кирилл перевалился через край и упал на пол. Тот лязгнул металлом и обжег голые ладони холодом. Тяжело отдуваясь и цепляясь за свой гроб, или как там этот голос говорил, пока был понятным, за криокапсулу, Кирилл поднялся и огляделся. Все выглядело так, что не было никаких сомнений, что это сон. Сетчатый потолок нависал на удивление низко и кое где в него были вмонтированы лампы и какие-то индикаторы. Некоторые из них еще светились. Еще несколько таких же криокапсул стояли справа и слева, составляя единый ряд, и рядов таких было два. Было бы совсем сюрреалистично, если бы помещение было бесконечным. Но нет, по ответам ламп на стенах, судя по всему пластиковых, стало понятно, что помещение было размером с небольшой супермаркет. Только вместо стеллажей и холодильников склепы.
Кирилл, пытаясь перевести дыхание, настороженно осматривался. Перебирая руками по криокапсуле, он дошел до ее торца в изголовье и оказался в своего рода междурядье. До следующей капсулы было не больше полуметра. А до той, которая располагалась в этом же ряду около метра. Два ряда по шесть капсул. Итого двенадцать. Интересно, в них тоже кто-то есть? От подобной мысли стало не по себе.
Дыхание никак не получалось выровнять. А от периодического сверкания красных ламп начала болеть голова, особенно где-то за глазами. Застонав, Кирилл схватился за голову.
И тут, словно бы этого было мало, вновь заговорил этот чертов голос. Говорил он что-то другое, и опять на незнакомом языке, но Кириллу казалось, что он вот-вот поймет его. У него было такое чувство, что ему знакомы эти слова, просто он забыл, что они значат.
Этот металлический голос повторял одну и ту же довольно длинную фразу, затем короткую, из двух или трех слов, где повторялось только первое из них. И вновь длинную. А еще помимо голоса, чередуясь с ним, включился звуковой сигнал, и он отчего-то все ускорял темп. Или может это только казалось. Потом стало темнее. И холоднее.
Кирилл трижды осмотрел темное низкое помещение, прежде чем заметил, что в каждой из стен имеется дверь, ровно по центру. Два прохода пошире, в узких сторонах зала были закрыты стеклянными створками. Узкие проемы были темными, и не понятно издалека, были ли там двери. Уже трижды обернувшись вокруг своей оси, Кирилл направился к ближайшей двери. При его приближении стеклянные створки дернулись, намереваясь открыться, но не открывшись и на ладонь, замерли. Электронный голос где-то под потолком продолжал надрываться, наверняка оповещая о чем-то важном. Легкие с трудом разворачивались, и казалось, что воздух какой-то пустой, ноги налились свинцом, голова уже привычно шла кругом. Неподвижный пол, металлический, судя по звукам шагов, качался, как палуба корабля в шторм. Буквально наваливаясь на криокапсулы, и даже и не думая о том, чтобы попытаться рассмотреть, что там под стеклянными крышками, он шагал куда-то вперед, будто надеясь, что хоть там будет чем дышать.
Он уперся в створки руками и попытался раздвинуть их. Удалось с трудом, и едва ли еще на ладонь, но он сумел протиснуться туда, неосознанно отмечая то, что в реальности он сквозь такую щель не пробрался бы. Но эти мысли были далеко не на первом месте. И электронный голос, продолжающий повторять одну и ту же фразу тоже оставался где-то вне сознания.