Вся эта политика «кнута и пряника», проводимая. «Филипсом» для деморализации и подавления трудящихся, однако, оказалась не в состоянии противостоять возрастающему массовому возмущению, вызванному систематическим снижением жизненного уровня в последние годы. В Голландии, как и в других странах капиталистического мира, стоимость жизни возрастает быстрее, чем зарплата. Сознательно проводимая инфляция, достигающая в среднем 7–8% в год, неизбежно ведёт к ухудшению материального благосостояния народных масс. Этот процесс протекает как бы исподволь, причём предприниматели, подобные «Филипсу», в прессе, по радио и телевидению всячески превозносят собственную «доброту» каждый раз, когда они вынуждены повысить зарплату своим рабочим и служащим. Но при этом они, конечно, умалчивают тот факт, что ещё более значительное повышение цен тоже дело их рук.
Мы уже говорили, что концентрация капитала путём объединения или захвата конкурирующих предприятий является одним из распространённых способов увеличения прибыльности производства. Вместе с тем она является и способом притеснения рабочих. Вот лишь один пример, иллюстрирующий последствия концентрации для трудящихся.
В начале 1970 года вдруг стало известно, что «Филипс» приобрёл крупные кабельные заводы «НКФ». Подобные сделки стараются держать по возможности дольше в тайне, чтобы выиграть на повышении курса акций приобретаемого предприятия и не будоражить рабочих и служащих, которым объединение обычно грозит массовыми увольнениями. Так было и на этот раз. Никто не знал о предстоящей сделке, но курс акций «НКФ» быстро поднялся с 248 до 510 пунктов. Между тем президент СЭР (правительственный орган, призванный следить за соблюдением законов предпринимателями), бывший министр де Паус всячески успокаивал публику, заявляя, что не предвидится никакого объединения.
Вскоре, однако, оказалось, что сам де Паус в качестве комиссара обоих концернов – «Филипса» и «НКФ» – лично, по договорённости с Фрицем Филипсом, подготовил эту сделку (и, конечно, снял с неё сливки). В результате более 4 тысяч рабочих, сами того не ведая, сменили своих хозяев. Когда-то торговали рабами, позже – имениями вместе с крепостными, а теперь, как видим, торгуют целыми предприятиями вместе с рабочими и служащими.
«Филипсу» принадлежит контрольный пакет акций кабельного завода «Фелтен и Гиом» в Западной Германии. Там же существует и завод «НКФ», тоже приобретённый «Филипсом». Объединение этих предприятий в руках одного хозяина и последовавшая за ним «рационализация» производства привели к увольнению значительной части рабочих и служащих, которым в нынешних условиях не так легко найти другую работу. Из 15 с лишним тысяч рабочих, уволенных в первой половине 1971 года, 95%, или 14 500 человек, оказались жертвами укрупнений и реорганизаций производства и лишь 5% ушли по другим причинам. Вряд ли после этого надо доказывать, что целью экономической перестройки, в жертву которой приносятся интересы рабочих, является увеличение прибыльности монополий.
Той же цели служит целый комплекс правительственных мероприятий: значительное сокращение ассигнований на народное образование, здравоохранение, социальное обеспечение, культуру и пр. при одновременном увеличении военных расходов и ассигнований на так называемую «помощь развивающимся странам». «Помощь» эта идёт главным образом на дотации «Филипсу» и другим крупнейшим голландским предпринимателям. Режим экономии, проводимый правительством, бьёт исключительно по жизненному уровню населения, а не по карману крупных собственников.
Управление почтой, например, недавно решило разносить письма и газеты лишь один раз в сутки, но одновременно организовало специальную доставку корреспонденции крупным учреждениям и предприятиям. Тарифы на газ и электричество для населения в несколько раз выше, чем для предпринимателей. То же самое имеет место и с тарифами на услуги коммунальных предприятий.
Одним из основных факторов увеличения прибыльности является снижение расходов по зарплате. Но «Филипс» и другие монополии всё время чувствуют конкуренцию средних предпринимателей, которые стараются переманить к себе квалифицированных рабочих, обещая им более высокие заработки и лучшие условия труда. Неслыханно завышенные монопольные цены оставляют для средних предпринимателей достаточный простор для того, чтобы конкурировать со всемогущим «Филипсом» даже при гораздо более высокой себестоимости продукции. Поэтому их рабочим иногда живётся «лучше», чем занятым у «Филипса» и ему подобных. Но монополии не успокаиваются и требуют от правительства установить определённые «потолки» зарплаты законодательным путём. «Филипс» и подобные ему монополии ведут экономическую войну, как видим, не только с рабочим классом, но и с мелкой и средней буржуазией, т. е. с владельцами мастерских, мелких и даже средних предприятий, а также магазинов, лавок и крестьянских хозяйств.
По примеру западногерманского концерна «Мессершмидт» «Филипс» стал вводить на своих предприятиях новую систему «скользящего рабочего времени». Вот что писал о ней в начале 1970 года журнал «Профит», орган голландско-немецкой торговой палаты:
«Благодаря скользящему рабочему времени общее количество затраченного (имеется в виду оплачиваемого. – М. Б.) времени точно соответствует общему количеству работы. Рабочий трудится лишь тогда, когда в этом нуждается предприятие… Когда работы мало, рабочий свободен, но когда наступает авральный период, он добровольно остаётся работать столько, сколько требуется».
Таким образом, рабочему оплачиваются лишь часы полной загрузки. Никакого простоя! «Теперь не нужно платить ему за часы, потраченные на посещение врача и т. п.», – радуется журнал.
Ясно, что эта система оставляет место для любого произвола и таит в себе большую опасность для рабочего. Восьмичасовой рабочий день, по существу, ликвидирован, и рабочий никогда не знает, сколько заработает на следующей неделе. Он стал ещё больше зависеть от мастера и вынужден «добровольно» работать по 12–16 часов в сутки, рискуя своим здоровьем и не имея права даже на сверхурочные доплаты.
При такой системе любой рабочий «незаметно» может стать полубезработным или безработным. Особенно ему это грозит, когда он уже не молод и хозяевам выгодно заменить его более сильным и молодым.
Ясно, что антирабочие мероприятия монополий всё более накаляли атмосферу. Взрыв стал неизбежным. Его ускорили события, потрясшие Голландию в сентябре 1970 года. Дружно забастовали роттердамские портовики. Требование бастующих было предельно конкретно и ясно: единовременная выплата 400 гульденов каждому рабочему и служащему в виде компенсации за дороговизну. Оно стало общим лозунгом трудящихся во всей Голландии и там, где не сразу удовлетворялось, работа была прекращена. Если за весь 1968 год зарегистрировано 14 000 забастовочных дней, то только в сентябре 1970 года их было 191 000, а всего за этот год – 263 000. Повсеместно в цехах и на улицах, в трамваях и кафе то и дело слышались слова: «400 гульденов», «бастуем», «400 гульденов», «забастовка».
Предприниматели, да и правительство были вынуждены уступить, и 400 гульденов получили все – от рабочих и служащих предприятий до высших чиновников госаппарата, от профессоров университетов до батраков на фермах. И лишь одна фирма отказалась удовлетворить требование своих рабочих… «Филипс» отказался платить 400 гульденов просто потому, что дирекция не могла себе представить возможность забастовок в её владениях.
Но сколько верёвочке ни виться… К великому удивлению всей общественности и совершенно неожиданно для самих хозяев «Всемирной промышленной федерации Филипс», десятки тысяч рабочих и служащих в ответ на отказ выплатить им по 400 гульденов объявили забастовку на предприятиях в Эйндховене, Мидделбурге, Стадсканале и Дордрехте, Хоркуме, Тилбурге, Хохевейне и Левардене, Винтерсвэйке, Хорне, Драхтене и Алмело. Чтобы сорвать забастовку, дирекция послала своих представителей во все эти города. В их задачу входило убедить рабочих бастующих предприятий, что бастуют только они и что в остальных городах никто якобы и не думал бастовать. Но в современных условиях такая примитивная ложь, конечно, сразу же была разоблачена. Бастующие поддерживали связь между собой и дружно отстаивали свои требования.