Мои туфли скользили по дорожке, ведущей вглубь оранжереи. Пока я блуждала в поисках хозяйки, совершенно потеряв голову от ароматов экзотических цветов, прошла мимо пальм и папоротников, и еще каких-то раскидистых деревьев со странными, похожими на волосатую сливу плодами. Поддавшись искушению, я сорвала один, покрутила, принюхалась, не найдя как попробовать, незаметно выкинула «сливу» в кусты и как ни в чем не бывало зашагала дальше.
Вскоре послышалось тихое пение, и, следуя за звуком, через некоторое время я оказалась прямо под шпилем купола. Это место представляло собой круглую площадку, из которой лучами расходились тропинки в разные стороны сада.
Именно тут и ждала меня Барбара. В окружении роз. А цветы здесь были повсюду: площадку обрамляли розовые кусты, большие напольные вазы пестрели букетами разных оттенков. В центре стоял круглый столик с ажурной скатертью, подготовленный к чаепитию на двоих. Казалось бы, вот он, аристократизм, но не тут-то было. Хозяйка отнюдь не восседала на стуле в ожидании, нет, она мастерски орудовала секатором при полной амуниции заправского садовника, весело напевая под нос незнакомую мне песенку.
Стоп, да я, наверное, просто обозналась и это кто-то из прислуги. Ну не может же она и в самом деле надеть эту нелепую широкополую соломенную шляпу с зеленой лентой? Отчего-то меня этот факт смутил больше всего остального.
— Доброе утро, — я решила окончательно развеять свои подозрения.
— Доброе утро, Кристина, — Барбара с улыбкой обернулась и помахала рукой в перчатке.
«Значит, может!» — смирилась я с мыслью.
— Извините за опоздание. У меня возникли некоторые сложности из-за отсутствия электричества…
— Ничего страшного, — снова улыбнулась мисс Бересфорд. — Я сама бы могла дождаться тебя в кабинете, но решила, что нам здесь будет комфортнее.
— У вас очень красивый дом, — слава тебе, Господи, что никто не видит моих жалких потуг на вежливость. — Эта оранжерея просто сказочная!
Барбара сняла шляпу, и тугая серебристая коса упала на ее спину. Легким жестом она стянула перчатку с одной руки и утерла со лба пот тыльной стороной ладони.
— Надеюсь, ты не откажешься от чашечки чая?
***
— Вижу, у тебя боевой настрой, — заметила сидящая напротив Барбара. — Уверена, ты отлично справишься с новой ролью.
Мысленно я снова тяжело вздохнула. Вот именно — с ролью! Мои пальцы непроизвольно сжали маленькую чашечку из тончайшего фарфора, которая могла пострадать от такой бесцеремонности.
— Какой именно будет моя роль?
Она поднесла чашку к своим губам и, сделав небольшой глоток, произнесла:
— Мой Защитник.
— «Защитник»?
— Тот, кто защищает, и тот, кто предан.
Я недоуменно уставилась на мисс Бересфорд. Еще до того, как я открыла рот, чтобы попросить подробных разъяснений, она спокойно продолжила сама.
— Защитники есть, как правило, у влиятельных, высокопоставленных или богатых людей. Быть таковым — честь, и поэтому желающие проходят специальные многолетние тренировки. Только сильные и как маги, и как воины, люди могут стать в итоге Защитниками. Перед этим они также должны пройти серьезные испытания, но это не значит, что Защитник лишь телохранитель, — рассказывая про это, Барбара чуть заметно усмехнулась, будто вспомнила что-то важное. — Эта традиция очень древняя. Такие люди приносят клятву своему господину и становятся не только защитой, но и поддержкой, находясь подле него.
На этом мисс Бересфорд прервала свой рассказ, а у меня как раз созрели вопросы.
— Это что, на всю жизнь ты становишься чьим-то слугой? — вышло, пожалуй, бестактно.
Неожиданно Барбара довольно резко вернула свою чашечку на блюдце. «Вот и все! Допрыгалась!» — оповестил голос разума. Однако отчитывать меня вовсе не собирались. Наоборот, она прикрыла рот рукой и засмеялась. Хотя, как мне думалось, смешного тут ничего не было.
— Ну и что я такого сказала?
— А ты представь себе, что бы было, если б все принесенные однажды клятвы неукоснительно должны были выполняться? — со смехом ответила она.
— Э-э-э? — недоуменно протянула я, никак не находя связи.
— Возникающие узы могут принести страдания. Иногда людям просто необходимо расставаться равно, как и отказываться от старых клятв. Для их же блага.
— Да, теперь, кажется, понимаю.
— Клятва Защитника длится до тех пор, пока он сам и тот, кого защищают, нуждаются друг в друге. Каждый волен разорвать ее, когда сочтет нужным. В большинстве случаев служба с выплатой жалованья длится семь-десять лет, но бывает, что и двадцать, и тридцать. Правда, последние случаи довольно редки. Защитники часто уходят в отставку в возрасте сорока-сорока пяти лет потому, что это опасная профессия, а на пенсии ждет почет и достойное вознаграждение за былые труды.