Глупо звучит, вы не находите? Но в моем случае уже (как там Джен выражается?) «поздно пить «Боржоми». Не до конца понимаю, что это значит, но звучит одновременно странно и смешно.
Я была чем-то средним между демоном и человеком… Вопрос с моей сущностью не решен и по сей день, поэтому пока не станем на нем сильно акцентироваться.
Путь у меня, как я тогда полагала, только один — бежать прочь из Нью-Йорка и не контактировать ни с кем, даже с Дженнифер. Я собиралась исчезнуть сразу после похорон. Навсегда.
В ту памятную ночь о том, чтобы лечь спать, и речи быть не могло. Я успела совершить еще много интересных открытий: от перепада моего настроения, пока я читала дневник, полопались все лампочки в квартире. При этом ощущалась смесь страха и неестественной, истерической веселости, которая пробивалась даже сквозь слезы. Чего из этого было больше — определить так и не удалось. Минут пятнадцать я просидела в темноте, в осколках от лампочек и злая, как дюжина собак. После чего принялась-таки убирать этот мусор.
Добираясь до больницы на такси, я ощущала себя зомби, у которого из уха потихоньку вытекает мозг. Было настолько паршиво, что, когда водитель-индус объявил о прибытии к месту назначения, у меня напрочь отшибло восприятие… Как расплатилась, как дошла от машины до госпиталя… Ничего не помню.
Мне навстречу уже спешил доктор Шепард, лечащий врач дедушки.
— Здравствуйте, мисс Джозефсон, — заговорил он. Голос врача казался каким-то далеким.
— Здравствуйте… — я машинально поздоровалась и кивнула головой. Все вокруг казалось серым и пустым, а порой — почти нереальным.
— Примите мои соболезнования.
Я снова кивнула доктору — такова его работа.
Последовала небольшая заминка, прежде чем он заговорил вновь:
— Я понимаю, в каком вы состоянии, поэтому постарайтесь не воспринимать близко к сердцу то, что сейчас увидите. Все, что вы сейчас увидите. Мистер Джозефсон был стар и болен.
— О чем вы? — безразличие как рукой сняло.
— Вот, я должен отдать это вам. Сестра-сиделка записала его последние слова, — доктор протянул мне клочок бумаги.
«Барбара! Я знаю, ты слышишь меня… Позаботься о ней. Моя последняя воля — не дай ей стать Злом!»
***
Конечно, ни сиделка, ни врач не заподозрили в этом никакого мистического подтекста. Слова деда были приняты либо за предсмертный бред, либо Бог еще знает, за что. Но только не за то, чем они были на самом деле.
В день похорон я ходила как громом пораженная и от всех шарахалась, а Дженнифер по возможности старалась быть рядом. Пока мы ехали на кладбище Голгофа[1], лил дождь.
То, что начало происходить со мной и вокруг меня с момента смерти последнего члена нашей семьи, не поддавалось контролю. Иногда оно вырывалось неожиданно, вместе с неконтролируемым выбросом эмоций, как тогда, с ни в чем не повинными лампочками, а иногда происходило само по себе, будто от меня ничего не зависит. Других изменений я еще не выявила, а может, просто не успела.
Пока шли приготовления к похоронам, мне чудом удалось улизнуть так, чтобы Дженнифер меня не заметила.
Какая ирония, похоронная процессия с полным набором: священник, проповедь… Интересно, как отреагировал бы на такие почести дед, увидев все это? Но с другой стороны, это не вызовет подозрений.
Я, постоянно оглядываясь, ушла прочь от часовни вглубь зеленых насаждений и, спрятавшись за огромным деревом, облегченно вздохнула. А потом снова с трудом задышала, прикрыв глаза и прислонившись к стволу спиной. В моей голове все было перепутано. Попытки хоть как-то сконцентрироваться не принесли желаемого результата. Попробовала еще поплакать. На сей раз потому, что почувствовала себя совершенно одинокой и не знавшей, откуда ждать очередной беды. О помощи же не осмеливалась и мечтать.
Несмотря на то, что в ночь смерти деда я учинила бардак в квартире, не пошевелив и пальцем, мысли о сумасшествии снова посетили мою голову. Ну, разве может все это быть правдой? Летающие книги, магия, демоны и еще многое из написанного в дневнике. Ведь я не ощущала себя как-то иначе. Все было почти по-старому. Почти…
«Я человек, обычный человек…» — и сама не заметила, как снова повторила эту фразу вслух.
— Нет, боюсь, все же нет… — голос застал меня врасплох. Он раздался так неожиданно и близко, что тело инстинктивно дернулось, и мой затылок впечатался в дерево, служившее укрытием.