Правда, первые дни и недели начавшегося тогда семестра я буквально ныкался из угла в угол. Как это обычно и бывает, ещё и на последнем году обучения. Когда до защиты диплома – туева хуча времени, а проблемы большинства студентов-выпускников тебя банально не касаются. Тебе не нужно искать, в отличие от остальных, работу, так как она уже давно тебе гарантирована на одной из фирм твоего отца. Ты давно определился с темой своего ВКР[1] и уж тем более не паришься по другим пустякам. Поскольку имеешь самый надёжный тыл из всех существующих – впечатляющую финансовую поддержку своего отца, способную открыть для тебя любые двери, где бы то ни было и когда бы то ни было.
Наверное, очень сложно представить студента моего типажа тех времён, у которого от вседозволенности и вседоступности сорвало крышу ещё со школьной парты. А я был именно таким – наихудшим представителем мажорной братии, побившего все существовавшие тогда рекорды по вопиющему засранству. Те самые, что успели установить до меня все мои предшественники.
И тут надо отметить ещё одну мою исключительную черту, которая развивалась со мной из года в год вместе с моей пугающей изобретательностью. Я до одури тащился от нестандартных форм развлечений, начиная с бешеных мотогонок и заканчивая ещё более бешеными выходками на студенческих вечеринках и попойках.
Если мне вдруг становилось смертельно скучно, и я не знал, чем занять свою гениальную голову, в такие моменты лучше держаться от меня как можно подальше. Это теперь-то я здраво понимаю, почему Родион уходил полностью в учёбу и находил для своих мозгов хоть какое-то сносное применение. А вот мои серые извилины все эти годы находились в полупассивном состоянии и очень редко когда работали на полную катушку. Зато моментально включались и превращались в жуткий аналитический центр злого гения, стоило только подбросить в их вечно голодную топку парочку интересных идей и мыслишек.
Правда, тем днём я поначалу ведать не ведывал до чего он дофантазируется и чем в принципе закончатся все мои похождения. Да и как такое просчитаешь заранее, ещё и на почти пьяную голову?
Правда, пьяной она стала не сразу. Хоть я и проснулся в то утро… пардон, уже ближе к обеду с хорошего бодуна.
На счёт предшествующей ночи даже не спрашивай. Её я совершенно не помню, да и не пытался хоть что-то о ней вспомнить, если честно. Тогда меня волновали подвиги грядущих событий. Вернее, те самые приключения на пятые точки, которые я начал активно искать, начиная с семейного гнёздышка нашего отца.
Обычно, я там редко появлялся, так как давно переехал на собственную квартиру, располагавшуюся в одной из новейших жилых высоток в центре города. Естественно, купленную за немаленькую сумму своего не в меру щедрого родителя. В шикарные апартаменты старого фонда площадью в триста квадратных метров, выкупленных Петром Меркуловым в одном из элитных районов столицы, я наведывался не так чтобы постоянно и часто, но достаточно регулярно. По крайней мере, в те дни, когда мне было необходимо встретиться с проживающим там Родионом. Ну, а в тот временный отрезок, я туда зачастил немного по иной причине. Особенно, когда не знал, чем занять себя любимого или на кого выплеснуть накопившиеся за последние дни токсичные отходы отработанной практически вхолостую энергии.
- Мне кажется, декольте нужно сделать ещё глубже. А то столько вбухали в твою новую грудь и не показать её во всей красе завистливым гостям и подружкам.
Попал я тогда в пятиэтажную «квартирку» Меркулова старшего, можно сказать, весьма удачно. Моя будущая мачеха, как раз проводила примерку в своём роскошном будуаре в почти одетом виде.
И, да, мой отец собирался вот-вот жениться на дэвушке сомнительного происхождения, во внешний тюнинг которой вложился тогда с шокирующей даже для меня щедростью. До свадьбы оставались то ли считанные дни, то ли последние недели, из-за чего я туда и зачастил. Но вовсе не оттого, что дико ревновал своего предка к этой селиконовой кукле с пугающе идеальным лицом неземной красавицы – или, грубо говоря, стопятсотого клона Анжелины Джоли.
К слову, как раз от Джоли меня тогда воротило больше всего, поскольку её копий в те годы развелось в моём окружении где-то не менее дюжины на один квадратный метр. Да и сейчас, к сожалению, их особо-то и поубавилось.
С будущей мадам Меркуловой – Люсьен, точнее Людкой Осиповой, само собой, я не особо ладил, проявляя к этой бывшей эскортнице премиум-класса если и не ярко выраженную агрессию, до достаточно открытую предвзятость, а в некоторых местах даже подчёркнутое презрение.