Пётр Меркулов, когда-то рано поседевший до своих тогдашних сорока восьми лет, но от этого ничуть не утративший своей мужской привлекательности, в одной белой сорочке и домашних брюках без единой мятой складочки, смотрел на меня, как единственный достойный в этом месте соперник со слегка превышающей весовой категорией.
Так что Люська Осипова отхватила себе не только не в меру богатого папика, с очень большими связями и надежным финансовым тылом, но и весьма видного альфа-самца. И в этом её довольно сложно винить. Будь он маленьким и лысым толстячком, чужие нападки на неё были бы хоть чем-то объяснимы. А так, как говорится, даже не прикопаешься.
- Да ладно тебе, пап. Я просто дурачусь. Как будто ты не знаешь, какой я засранец и что порою творю, когда накатывает острая потребность оторваться от реальности.
- Вот эта твоя мания в острой потребности отрываться от реальности меня всегда и напрягала, Илья. Поскольку, боюсь, однажды она перейдёт все границы, и тогда мне придётся взяться за тебя уже всерьёз. Только не думай, что я опять пытаюсь припугнуть тебя на одних словах. Моё терпение не безгранично…
- Знаю, знаю, пап. Но и я ещё ничего такого вопиющего не сотворил. А говорить на словах всякую чухню – не значит воплощать её в жизнь. Это я о себе, если что.
Судя, как в тот момент потемнело лицо и глаза отца, моей шутки он так по достоинству и не оценил.
- Илья. Я более, чем серьёзен. Если ты что-то задумал и пришёл сюда с какой-нибудь очередной безумной идеей…
- Я пришёл к Родиону! Соскучился за братиком, но по дороге случайно заглянул сюда.
- Родион в это время уже давным-давно в университете. Где и ты, к слову, должен сейчас быть тоже. С каких пор ты разучился пользоваться айфоном? Не мог набрать его, и поинтересоваться, где он?
- Вот уж не думал, что я настолько тебе опостылел, что ты уже и не рад меня видеть ни дома, ни где-либо ещё. Знаешь, между прочим очень обидно, да!
Отец сдержанно покачал головой, в который уже раз не оценив по достоинству мою искромётную шутку.
- Одно только поражает сейчас больше всего. Каким образом ты сумел так долго продержаться в университете и не вылететь из него в первый же год обучения? Хотя, как говорится, ещё не вечер. А теперь, будь любезен, покинь комнаты Людмилы и отправляйся туда, где ты и должен сейчас находиться в это время. И не дай бог я получу от деканата университета какую-нибудь очередную на тебя жалобу в самые ближайшие дни.
- Только от деканата?
Пётр Меркулов ответил не сразу, плотно сжав челюсти и губы, и, видимо, собираясь морально с духом или же успокаивая всеми доступными ему силами резко возгоревшую нервную систему.
- Нет, Илья. Не только от деканата. Тем более, что мы и об этому уже не раз с тобой говорили. Поэтому, прошу, пока ещё предельно по-хорошему. Покинь этот дом и старайся не показываться мне на глаза, пока я сам с тобой не свяжусь и лично не попрошу со мною встретиться.
В общем, отношения с отцом, мягко говоря, у меня были далеко не дружескими и мало похожими на близкие.
Зачем же, спросишь, я вообще туда попёрся в тот день? Тем более зная, что Рудик, как и подобает всем хорошо воспитанным и ответственным мальчикам, действительно смотал в универ едва ли не с первыми петухами. Да и не искал я тогда встреч с братом, раз уж на то пошло. А просто, как сказал ранее, искал приключений на пятые точки, начав, как говорится, с лёгкого аперитива. Когда полно свободного времени и действительно нечем полезным себя занять в двадцать один год, во что только в подобных ситуациях не влезешь и до каких сумасшедших идей не додумаешься.
Глава 3
Ныкался я тогда по центру города не так, чтобы долго, но достаточно прилично. И даже успел сделать пару ходок в наш любимый универ, хотя тоже ненадолго. В конечном счете, созвонившись с парнями из байкерского клуба и мотнувшись за город на один из заброшенных полигонов с более-менее сохранившейся веткой старой магистрали и недостроенной ещё при советах эстакадой. Именно всё это забытое нынешней цивилизацией добро мы использовали в качестве мотто-треков для гонок или просто носились по ним, когда хотелось пощекотать себе нервы, как и повысить в крови адреналин до максимального предела.
Правда, до максимума я так тогда и не выжал, несмотря на два удачных заезда, закончившихся столь желанным и знакомым состоянием во всём теле, когда тебя буквально прёт без какой-либо наркоты, а ощущение бешеного полёта по «пересечённой» местности всё ещё гудит в твоих жилах, как высоковольтные разряды тока в электрических проводах. В голове, к слову, тоже неслабо так шумит, а иногда даже и бьёт навылет. Даже порою кажется, что тебя опять вот-вот тряхнёт на какой-нибудь выбоине или «кочке».