- Очаровательно. Если что, буду иметь в виду. И, как видишь, я безумно испугался. Уже весь трясусь со страху. Надо только успеть дойти до толчка, чтобы, не дай бог, не обоссаться по дороге.
- Ты псих? – она буквально выпалила очередной вопрос дрогнувшим голоском, когда я снова развернулся к ней спиной и бесцеремонно дёрнул за конец бечёвки вслед за собой.
- Поверь мне на слово, это не самый обидный эпитет, которыми меня тут кто только не именовал за последние годы учёбы. Так что… поднапряги свои не особо перетружденные мыслительными процессами извилины и найти в своём богатом словарном запасе что-то более интересное к моему отдельно взятому случаю.
- Вообще-то я понятия не имею, кто ты такой, и что тебе от меня надо! Между прочим, та рыжая девица, что вытащила нас всех из общежития, сказала, что нас никто здесь вроде как и пальцем не тронет.
Я снова громко и некрасиво рассмеялся, намеренно запугивая слишком бойкую красавицу и в этот раз останавливаясь по иной причине, поскольку мы наконец-то дошли до нужного пункта назначения. Точнее, до дверей одного из гостиничных номеров, который я выбрал заранее для своих облюбованных на эту ночь целей. К тому же, это была одна из тех комнат, откуда ещё не успели полностью вынести всю мебель.
- Имя той рыжей девицы для тебя Касатка. И чтоб ты знала, она единственная дочка мэра нашей славной столицы. Если тебе хоть что-то об этом говорит. Ну, а что касается её слов о вашей целости и сохранности…
В течение всего своего недолгого монолога я успел не только втащить шатенку в нужный мне номер, но и даже запереть за нами двери. После чего снова дёрнул за верёвку и заставил пройти к центру тёмной комнаты свою окончательно перепугавшуюся жертву.
- Как правило, они касаются только тех, кто не попадает под моё поле зрение и мои личные на кого-то планы. А вот ты, моё золотце, взяла и так неосторожно под них попала. Кстати…
Я снова коснулся её лепного подбородка пальцами свободной от верёвки руки, почти ласково заставив её приподнять повыше своё плохо освещённое, но всё такое же милое личико ладной куколки. Грубые тени окружавшей нас комнаты так и не смогли подпортить его своими абстрактными мазками и пятнами.
- Как тебя хоть зовут-то, солнце красное? Или мне придётся самому придумывать тебе имя?
- Тебя действительно это интересует или спросил чисто из «вежливости»?
Видимо, её язык развязывался и смелел именно тогда, когда я находился от неё на определённом «безопасном» расстоянии и, желательно, повёрнутым к ней спиной. Как раз тогда я от неё и отошёл, временно отпуская край бечёвки и ненадолго разворачиваясь к стоявшему в углу комнаты и недалеко от окна туалетному столику. К тому самому месту, на котором двумя часами ранее оставил привезённые с собой необходимые для сегодняшней ночи атрибуты для личного пользования. Эдакий джентльменский набор первой необходимости. Правда, подхватив оттуда для начала пригодившийся к такому случаю фонарик.
- Учти, золотце. Я могу придумать тебе такое имя, какое тебе навряд ли понравится. Тем более, что по твоему нынешнему статусу все человеческие имена должны автоматически не котироваться. Но, как хочешь. Если брать во внимание тот факт, что ты хоть так, хоть эдак являешься для универа подсосницей, а для меня – сучкой, моей личной подстилкой и девочкой на побегушках.
- А с чего ты вообще взял, что я собираюсь быть хоть кем-то из перечисленного тобою списка?
- Спросила та, кто стоит тут передо мной в одной миленькой розовой пижамке на голое тело с торчащими под полочками батистовой курточки сосками и со связанными руками, которые ей самой без чужой помощи определённо не освободить. Мне просто интересно, так к слову. Как ты собираешься выпутываться из сложившейся для тебя ситуации? Или ты ждёшь, когда сюда примчится тебя спасать твой отважный и благородный парень, который, к слову, не имеет сейчас абсолютно никакого понятия, где именно ты в это время находишься, и что тут с тобой собираются делать? Ты и сама-то не знаешь, что это за место и как отсюда выбираться, если вдруг решишься на подобное безумство.
Я пока ещё не спешил к ней снова приближаться, вжавшись ягодицами в край столика и включив наконец-то фонарик. Так сказать, приняв расслабленную позу искушённого созерцателя, который, подобно какому-нибудь Ганнибалу Лектеру в ранней молодости, визуально изучал со стороны одну из своих первых жертв, показательно освещая ту, как световой указкой, прямым лучом светодиодного излучателя. Даже подсветил ей ноги в очаровательных красных тапочках, вызвавшие своим непритязательным видом ответную ухмылку на моём ироничном лице.