У неё невольно тогда разгладилось лицо, когда она вытащила белое балетное платье в стиле а-ля лебединое озеро (точнее, шопенку) с пышными до колен полупрозрачными юбками в несколько слоёв. Даже сперва не поверила глазам и явно ошалела от увиденного.
- Ты, наверное, шутишь? Пуанты тоже прилагаются?
- Вот с обувкой, увы, я мудрить не стал, так как мог ошибиться в размерах с куда большим отклонением в ту или другую сторону. Так что… будешь сегодня нарядной куклой, но в своих очаровательных домашних тапочках. И не думай, что таким образом тебе удастся увильнуть от ответа. Давай. Говори. Что ты там нафантазировала себе о моей гипотетической девушке, которая просто обязана у меня иметься по всем канонам классики жанра?
- Откуда мне знать? Это ты привык себе кого-то выбирать из толпы наобум и брать всё, что плохо лежит, нахрапом.
Мира напряжённо передёрнула плечами, всё ещё выискивая спасительные возможности не смотреть в мою сторону и в моё лицо. Теперь она на какое-то время застыла в растерянной позе, вцепившись обоими руками в плечики вешалки, на которых держались бретельки платья, и зашуганно оглядывалась по сторонам. Никаких ширм или примерочных кабинок в ближайшем радиусе поля зрения ей, само собой, не попадалось, а я, так некстати, преграждал ей на своём стуле выход из того угла номера, в который сам же её и загнал.
- Да ладно. Зачем так банально и грубо съезжать с темы? Тем более, что ты сама её подняла. Ну, давай! Обещаю, я никому не расскажу. Хотя это и неточно. И, раз ты так сильно меня стесняешься, можешь повернуться ко мне спиной и даже трусиков не снимать. Так уж и быть. Я сегодня сама щедрость и доброта. Договор есть договор. Ты переодеваешься самостоятельно, а я тебя при этом даже руками не трогаю.
Конечно, я продолжал стебаться и нести всякую сопутствующую охинею, лишь бы ненамного и ненадолго успокоить Мирославу в своих кристально честных намереньях. Поскольку действительно мог в любой момент сделать с ней всё, что только могло прийти в мою отбитую голову. И никто бы при этом не сумел меня остановить. А фантазий на её счёт у моего злого гения к тому моменту нарисовалось уже предостаточное количество. Её счастье, что она не обладала способностями читать чужие мысли. А то забилась бы тогда с перекошенным от ужаса лицом куда-нибудь под кровать или в ближайший к ней угол комнаты.
Вместо этого Мира вновь метнула в меня короткий и недоверчивый взгляд, помечая мою расслабленную на стуле позу и поднятые в сдающемся комичном жесте пока ещё пустые руки.
- А пока будешь раздеваться и переодеваться, расскажешь мне про мою девушку. Какой ты её себе представляешь, и почему именно ты себе её такой представляешь?
- Другие темы тебе, конечно же неинтересны?
- Мне интересно о тебе многое, Мира. Но, разве мы с тобой куда-то торопимся? Ну… начинай. И переодеваться, и рассказывать… Я весь внимание.
Она снова начала озираться по сторонам, чтобы уже окончательно определиться со своими дальнейшими действиями. И, судя по всему, здравого разума ей тоже хватало, чтобы не удариться в крайности и не довести сложившуюся с ней ситуацию до ещё куда более худшего абсурда. Проще ведь и вправду было сделать то, о чём я её, вроде как, «просил» пока ещё по-хорошему. Так что и чувство самосохранения, и прагматичный рассудок взяли у неё тогда над животными инстинктами верх, и Мира пошла по единственно верному для себя пути в правильном направлении. Вначале отошла от меня максимально подальше до самой стенки, потом повесила за вешалку на край спинки кровати платье и повернулась ко мне спиной. Пусть и не сразу, но всё же принявшись расстёгивать пуговки на курточке своей миленькой пижамки.
И, само собой, всё это время я наблюдал за ней со своей «вип-ложи» хоть и расслабленным, но безусловно пристальным и всеподмечающим взглядом самодовольного созерцателя и искушённого эстета.
- С одной стороны не исключаю, что твоя девушка – это та рыжая Касатка, так как по поведению и манере донесения своих мыслей до сознания других людей вы очень похожи. И, наверное, только такая безбашенная стерва и способна прощать тебе все измены и даже самой принимать в них непосредственное участие. Но с другой…