Хотя Валерия всё-таки испытала некое подобие облегчения в эти секунды и только от того, что расстояние между ними незначительно увеличилось. Или же воздействие его близости дало ощутимую слабину в своей изначальной едва не удушающей хватке.
- Илья Петрович, сколько раз мне вам объяснять правила, которые я не могу нарушать, даже если сама мечтаю их тайно нарушить. Они писаны не мною лично и обязаны соблюдаться любым практикующим психотерапевтом. Дело ведь не только во врачебной репутации или этике, но и вполне реальной возможности потерять докторскую аккредитацию с лицензией на частную практику. Вы же не хотите, придя сюда в один прекрасный день, увидеть на моём месте кого-то другого, а в самом кабинете совершенно иную обстановку? Поверьте, конкурентная борьба – это не пустой звук и не красивое выражение для несведущего обывателя. Вы даже не представляете, на что многие готовы пойти, чтобы спихнуть своего более удачливого коллегу с честно отвоёванного тем места под солнцем.
- Ну, почему не представляю. – ответная улыбка Меркулова как всегда сказала за себя куда больше, чем его безупречно подобранные слова. – Я ведь тоже родился и живу не в диких джунглях Амазонии. В моей среде обитания все друг друга жрут и подсиживают с не меньшей активностью и энтузиазмом, чем хищники в непроходимых лесах упомянутого мною опаснейшего на планете региона. Только лично мне нет никакого резона до твоей профессиональной репутации, Лера. И ты должна была это понять ещё с нашей самой первой встречи и знакомства. Если я однажды (не приведи, конечно, случай) и захочу лишить тебя лицензии, то воспользуюсь для этого несколько иными и куда действенными методами.
А уж в этом Олейникова нисколько не сомневалась. Поэтому и старалась изо всех запредельных для неё сил держать между ними безопасную дистанцию – во всех смыслах данного понятия. Одно дело – перейти дорогу подобному человеку в профессиональном плане и совершенно другое – в близких и личностных отношениях.
- Поэтому я и выбрала профессиональные между нами отношения. Они, по крайней мере, и по моему субъективному мнению, намного безопаснее. Во всяком случае, я всегда могу их прекратить, если пойму, что не в состоянии их потянуть, после чего передам вас более подкованному, чем я, коллеге.
- И ты, действительно, это сделаешь почти через целый год наших незабываемых встреч и бесед?
В этот раз Валерии даже пришлось взять короткий тайм-аут, чтобы до конца осмыслить услышанное и хотя бы немного перевести дыхание. А ведь за весь прошедший неполный год она должна была уже хоть как-то привыкнуть к подобным выпадам Меркулова и выработать к ним собственный защитный антидот. Но почему-то продолжала и дальше испытывать при разговорах с мужчиной подобные временно парализующие моменты. Словно он без какого-либо предупреждения окунал её головой в ледяную воду и держал там, пусть и недолго, но достаточно продуктивно, добиваясь без особых усилий нужного ему эффекта.
- Мне придётся это сделать, Илья Петрович, если я пойму, что мои методы не работают и не оказывают на вас лечебного воздействия. Я же вижу, что за всё это время ничего так и не изменилось. Никаких существенных сдвигов и хоть чего-то отдалённого похожего на желаемый прогресс. Все проведённые с вами эксперименты, каких-либо значительных феноменов[1] в вашем поведении вообще не выявили. Мы как топталась на одном месте, так с него и не сумели сойти вообще ни в какую сторону. Впрочем, как и продвинуться вперёд хотя бы на один ничтожнейший миллиметр. Я и сейчас вижу, как вы пытаетесь скрыть от меня своё истинное состояние. О котором, к слову, почему-то не спешите мне рассказывать, хотя и обязаны.
И, будто в подтверждение своим сдержанным высказываниям, Валерия красноречиво взглянула на левую руку (с весьма ухоженными, длинными и чертовски красивыми пальцами) Меркулова. Тем самым продемонстрировав, что заметила красовавшееся на основании безымянного пальца мужчины массивное обручальное кольцо буквально с первых секунд их сегодняшней встречи. То самое треклятое кольцо с характерными вмятинами и даже небольшими оплавленными местами по краям, которое в действительности ему даже не принадлежало по всем существующим понятиям.
А ведь он перестал его надевать почти с пару месяцев назад, хотя и не стал обсуждать со своим терапевтом столь серьёзных изменений в своей личной жизни. Но, похоже, сделанные Олейниковой по данному поводу выводы были явно преждевременными. Видимо, поэтому она и не сдержалась сама, дав волю чувствам, которые должна была скрывать в себе до последнего.