Сегодня я должен был заняться подсчетом чаевых, заработанных девочками за предыдущий вечер, и разложить все деньги по конвертам, чтобы они забрали их в конце смены. Также, мне предстояло заказать принадлежности: новые простыни и одеяла для приватных комнат, массажное масло, смазку и презервативы для девочек, чтобы они могли использовать их со своими клиентами.
«Уход» был элитным массажным салоном, открытым мной пять лет назад и нуждающимся в моем всестороннем внимании. Сейчас он не получал и половины моей концентрации на нем, и это следовало исправить. Никто не заботился об этом месте так, как я. Никто не мог подменить меня во время моих мысленных отключек и проследить за тем, чтобы все шло как по маслу.
Никто, кроме Джека.
Он дал мне деньги, позволившие открыть бизнес, и помогал мне вести дела из-за океана, находясь в Гренаде (прим.: это одно из самых маленьких государств Северной Америки, находящееся на юго-востоке Карибского моря и являющееся островом) — в том месте, где я вырос.
А теперь я остался в одиночестве.
Тряхнув головой, пытаясь выбросить Джека из головы, я потянулся к служебному телефону, чтобы заказать себе ужин. В этот момент мое внимание привлек верхний монитор. На стене их было двадцать восемь — по одному на каждую из приватных комнат, ресепшен, комнату отдыха и музей. Музей был похож на витрину, где девушки ожидали за плотным стеклом, одетые в разнообразные костюмчики, трусики и лифчики, соблазняя клиентов своими ротиками и пальчиками, чтобы мужчины выбрали именно их.
И сейчас он был чертовски пуст.
Я услышал, как стул грохнулся на пол после того, как я соскочил с него, и стук деревянной двери, когда я ударил ею о стену. Мои ноги гулко стучали по кафелю, когда я мчался вниз по лестнице, направляясь к задней стороне стойки администратора.
— Лаван, — прошипел я у нее за спиной.
Она повернулась в кресле, и я пальцем поманил ее в коридор.
Я подождал, пока она подойдет ко мне, прежде чем спросить:
— Почему, черт подери, музей совершенно пуст?
Она сцепила руки, держа их под подбородком, словно молясь.
— Мне очень жаль, сэр. Мне очень, очень жаль.
— Не нужно извиняться, — огрызнулся я, стараясь говорить тише, чтобы никто из мужчин у входа не услышал меня. — Просто найди мне еще девочек.
— Я не могу, сэр. Все девушки сейчас с клиентами.
— Твоя задача — обеспечить постоянное присутствие здесь не менее сорока девочек. Отсутствие девочек — это не вариант. Никогда.
Мои зубы заскрипели.
— И ты прекрасно знаешь это.
Я понимал, что это не единственная причина моего гнева. Но это я мог проконтролировать. А вот Джека не мог.
— Я знаю, сэр, но несколько сотрудниц заболели. Не было времени...
— Лаван, ты только и делаешь, что придумываешь отговорки. Я не хочу их слушать. Я хочу услышать, как ты собираешься все исправить.
Ее шея была такой тонкой, что я мог хорошо видеть, как сильно бьется ее пульс.
— Утром, после смены, я пойду в деревню и найму новых. Я больше не разочарую вас, сэр.
Это не решало проблему, с которой мы столкнулись прямо сейчас — пустой, мать его, музей и более десяти мужчин, сидящих в моем борделе, которые хотели бы потратить свои деньги и выбрать, какая из девушек исполнит их фантазии, но не могли сделать ни того, ни другого.
Мы должны были быть на порядок лучше.
— Лаван...
Я несколько раз стукнул кулаком по стене, чувствуя, как она прогибается с каждым новым ударом.
— Пожалуйста, не переживайте, сэр.
«Не переживайте?!»
Каждый вечер почти сотня американских и британских туристов входила в нашу дверь, и никто из них не говорил по-тайски. Лаван была единственной женщиной, свободно владеющей английским языком, поэтому она была нужна мне на стойке ресепшен. В те несколько раз, когда я сам работал за стойкой, клиенты реагировали не лучшим образом. Похоже, им не нравилось, что их встречал татуированный тяжеловес, который скорее пугал, чем вызывал симпатию, поэтому я, по возможности, оставался наверху и управлял делами, будучи за кулисами. Но в деревне в этот час было небезопасно, и поэтому я не мог отправить ее туда незамедлительно.
— К завтрашнему дню я ожидаю увидеть нескольких новых девочек, ожидающих своей очереди в музее. Я хочу, чтобы они делали лучший минет в Бангкоке, чтобы их пизды были тугими, а задницы — упругими и разработанными. Мне нужны самые лучшие шлюхи, каких только можно найти. Ты меня поняла?!
— Да, сэр. Я вас не подведу.
— Когда ты вернешься на свое рабочее место, ты переговоришь с десятью ожидающими мужчинами и все исправишь.
— Хорошо...
Я поднял руку, чтобы прервать ее, не желая слышать больше ни одного звука из ее уст. Затем развернулся и направился обратно в свой кабинет, по пути проклиная Лаван.
Она работала в «Уходе» со дня его открытия. И знала правила и важность репутации, которую я стремился поддерживать.
Пустой музей?
С таким же успехом я мог бы просто закрыть чертовы входные двери.
Эти шлюхи не были больны. Просто у них была тяжелая жизнь, и, порой, ситуация в доме не позволяла им выйти на работу. Я не принимал это как оправдание. Мне нужны были девочки, которые боролись бы за то, чтобы работать здесь. Которые ценили бы безумные деньги, которые я платил им — сумму, которую они не получили бы нигде больше, в радиусе трехсот километров отсюда.
Все потому, что «Уход» был не таким, как все. Он не был похож на другие близлежащие салоны. Он был высококлассным, и это стоило чертовски дорого для наших клиентов.