— Что, значит, удастся, — недовольно проговорил вице-премьер, — вы — наука, и вы должны бросить на это все силы, уважаемый профессор.
— Вот уже вторую неделю весь наш институт работает над первым листочком. Я повторяю: весь институт — свыше трехсот научных работников… И мы расшифровали лишь часть самой первой строки, — с горечью произнес профессор.
— Что? — министр обороны не смог скрыть своего изумления, — весь институт?
— Да. Причем это делается с помощью компьютерной техники и специально разработанных для этого нашими коллегами программ. Люди сидят днем и, можно сказать, ночью.
Вице-премьер откинулся на спинку стула. Было очевидно, что эти слова его весьма поразили, но он промолчал.
— Я думаю…, - сказал президент Академии наук и сразу пояснил и поправился, — мы уже обсуждали эту проблему в тесном научном кругу… Так вот, мы думаем для того, чтобы расшифровать содержание листков полностью надо на годы… На годы, — подчеркнул он, — посадить за эту работу все научные резервы мира.
— Так, что же это такое? — не выдержал министр обороны, — безразмерный ящик Пандоры какой-то! Вы отдаете отчет своим словам?
— Отдаем, — спокойно ответил уже вновь профессор, — знания, изложенные там, — он ткнул пальцем в листки, — многогранны и почти безграничны. Они перевернут все наши научные представления о существующей действительности.
— Какие темы там затронуты? — вице-премьер снова обрел спокойствие.
— Точно сказать никто не сможет, — профессор пожал плечами, однако, судя по графическим составляющим — это, прежде всего природа вещества и различное его состояние. Кроме того, вопросы возникновения Вселенной, причины возникновения антивещества и «черных дыр»…
— Черных дыр? — снова вскинулся министр обороны, — это что — специальная терминология? Что означает это понятие?
— На эту тему нам с вами надо прослушать целый курс лекций, — мягко вмешался вице-премьер, — и то, вряд ли, придет понимание их сути. Не будем на этом останавливаться. Что еще?
— Еще соотношение пространства и времени, квантовая природа гравитации, экспоненциальность Вселенной…, - начал перечислять бородач, постукивая в такт пальцами по столу.
— Довольно! — положил конец вице-премьер, — Вы нас задолбаете, извините за выражение, своими специфическими терминами. Давайте по-другому. Где Вы видите практическое применение содержимого этих теоретических дисциплин?
— Где? — лишь на мгновение задумался профессор, — да, повсюду!
— Например?
— Например? В преобразовании материи. Еще Аристотель считал, что всякий кусок вещества можно бесконечно дробить на все меньшие и меньшие кусочки, так и не дойдя до такой крупинки, которая бы не делилась. И он был прав. Процесс сей бесконечен. Наука это постоянно доказывает, открывая все новые и новые бесконечно малые микрочастицы.
— И, что? — скепсис вице-премьера был явно направлен на сокращение вступительного слова и освещения самой сути.
— Как — что? — возмущенный профессор клюнул на приманку, — это означает, что все в мире состоит из одинаковых кирпичиков. Из которых можно слепить все, что угодно — от собачьей будки до шикарного особняка. Мы берем, скажем, стол…, - профессор не нашел ничего лучшего, ткнув в столешницу…
— И изготавливаем из него паркет, — продолжил коварный вице-премьер.
— И изготавливаем из него телефон, зеркало, вентилятор…, - бородач азартно поочередно тыкал в находящиеся в кабинете предметы быта, — …растение в цветочном горшке… Да все, чего пожелаем!
— Вы хотите сказать, — министр обороны выпрямился во весь свой немаленький рост, — что, к примеру, из дерева можно получить золото?
— Не получить! Пре-о-бра-зо-вать в золото. Даже воду и воздух можно преобразовать в золото, в любой металл, в любое неорганическое или органическое вещество!
Профессор победно махнул рукой в сабельном замахе. В кабинете воцарилась тишина. Щеки вице-премьера покрылись пятнами — свидетельством о его замешательстве, что бывало с ним крайне редко. Министр обороны грузно рухнул на стул, который едва сдержал удар, скрежетнув по паркету пола всеми четырьмя конечностями. Растерянностью отличались и лица руководителей ФСБ, доселе невозмутимые и всезнающие. Даже президент Академии наук, похоже, был поражен таким простым примером, подтверждающим сложный научный тезис.
Безмолвие, впрочем, длилось недолго. Закаленные кабинетные бойцы разом пришли в себя, и на профессора вразнобой посыпался град вопросов.
— Стоп, стоп, стоп! — закричал опомнившийся вице-премьер и для убедительности постучал по столешнице костяшками пальцев, — давайте по порядку. Он ткнул рукой в сторону министра обороны.
— Вы хотите сказать (вероятно, это была его любимая фраза), — вкрадчиво начал он, — что таким образом можно разрушить оружие противника и его военную технику, а также живую силу врага? И превратить их в прах?
— Хочу, — безмятежно ответил бородач, — только зачем же в прах? Можно во что-то более мирное и полезное. В сады, например, в озера с чистой водой или кислорода добавить в атмосферу. В морской песочек для пляжа, наконец.
Какое то время все сидели молча, переваривая услышанное. Лишь размеренные щелчки маятника старинных напольных часов, стоявших в углу кабинета, нарушали эту неожиданно наступившую тишину.
— Все! Достаточно! — неожиданно резко произнес вице-премьер. — Суть понятна. Последний вопрос: для этого необходима какая-то специальная установка?
Этот вопрос застал профессора врасплох.
— Да, — неуверенно подтвердил он, — что-то вроде этого.
— Гиперболоид инженера Гарина, — хмыкнул министр обороны.
— Честно говоря, над этим мы еще не думали… Так вопрос не стоял.
— Теперь стоит, — жестко сказал вице-премьер. — Все, товарищи. На сегодня хватит. Наши ученые могут быть свободны, а мы еще обсудим некоторые практические нюансы.
Он встал и попрощался с ними за руку. Профессор попытался сунуть принесенные листки в кожаную папочку, однако вице-премьер отрицательно покачал головой.
— Оставьте их здесь, — глухо сказал он.
— Но, как же…, - начал ученый.
— Все работы будут с завтрашнего дня засекречены, даже с сегодняшнего, — все так же глухо произнес высший чиновник, — все это слишком серьезно.
Было заметно, что груз ответственности наложил уже свой отпечаток на его лицо. Под глазами легли темные круги, от носа к подбородку протянулись две заметные, почти вертикальные морщины, а губы, и без того тонкие, превратились в ниточку.
Ученые молча вышли из кабинета.
Вице-премьер вновь сел за стол, и некоторое время сидел молча.
— Сейчас поеду докладывать президенту, — устало проговорил он, — но, в принципе, план уже ясен, и я думаю, президент с ним согласится. Поэтому необходимо приступать к его реализации немедленно. Безотлагательно.
Присутствующие раскрыли рабочие ежедневники.
— Первое, — произнес вице-премьер, — необходимо обеспечить строжайшую секретность проводимых исследований и обеспечить охрану главных фигурантов.
Председатель ФСБ и его зам синхронно черкнули ручками.
— Второе. Необходимы деньги, материальные ресурсы, создание специального центра и доставка туда всех наших лучших ученых. Это моя забота. Охрана будет за спецслужбами МВД и военных.
Министр обороны согласно кивнул головой.
— Третье. Следует создать разветвленную систему специальных лабораторий, чтобы каждая работала по своей теме и ничего не знала о других наработках. Нужно сделать что-то типа сталинских «шарашек», вызвав у ученых максимальную материальную заинтересованность. Проработайте этот вопрос.
Оба руководителя ФСБ сделали пометки.
— Четвертое. К черту все эти игры в шпионов и ловлю коррупционеров. Все оперативные силы бросить на поиск автора этих заметок, — вице-премьер кивнул на лежащие на столе листочки. — Вы понимаете, что это за фигура?
— Новый Эйнштейн, — хмыкнул министр обороны.
— Это не Эйнштейн, — вице-премьер помолчал, — это миллион эйнштейнов вместе взятых. И мы должны его найти. Докладывайте, что уже сделано в этом направлении.