- Не его, - Калина выглядел угрюмым. – Явор предпринял все меры предосторожности еще лет пять назад, чтобы избежать беременности своих любовниц.
Всхлипнула громко, хоть и пыталась сдержаться. Теперь менялось все. Я не понимала, как относиться к беременности. Но я беременела от любимого мужчины. И я хотела бы семью… Но моя жизнь где – то пошла неправильно. Вернее, с самого рождения. Я – дочь своих биологических родителей, которых я не знала. Более того, ни разу не видела за все 20 лет. И не увидела бы, если б не Яворский, с его амбициями, не разросшийся город, вложения в который приносили прибыль. Калина легко дотронулся до моей щеки.
- Пойду за кофе, - сказал Калина, поднимаясь; я проследила за ним, взглядом скользя по широким плечам, мощной спине, крепкой заднице.
Отстраненность, будто это происходит не со мной. Закрыла глаза. Встрепенулась: сознание выдало образ Явора, жесткий, холодный, с взглядом сквозь меня. Нельзя хотеть, чтобы человек исчез, испарился или умер. Но я этого хотела. Так хотела, что аж сжала скрипящую простынь пальцами, до побелевших костяшек. Он не даст нам жизни. Не отпустит ни меня, ни Калину. Даже если он уничтожит Косыгина и его империю. Не отпустит, не даст нам быть просто счастливыми. Он нацелен разрушать, уничтожать. Бандит. Монстр.
Калина вошел в палату, на секунду привалился к стене, прикрыв глаза. Меня окатило тревожностью с новой силой. Затем бросился ко мне, подхватывая на руки и стремительно выбегая из палаты. Видела, как жевалки на его скулах ходили, натягивая кожу, с двухдневной щетиной. Мое сердце бешено колотилось, дыхание спирало, но я сильнее вжималась в разгоряченное тело мужчины, крепко держась за его мощную шею, впиваясь пальцами, чувствуя, как дергается его артерия, бьется пульс.
- Полегче, малая, - хрипловато проговорил он.
- Косыгин? – едва слышно проговорила я, подставляя лицо под жесткое теплое дыхание Калины.
Он стиснул зубы, коротко кивнул – скорее, почувствовала интуитивно, чем уловила физически его кивок. Сжалась, желая превратится в песчинку. Страх – липкий, холодный, всепоглощающий. Мы бежали коридорами, не обращая внимания на возгласы персонала, что иногда встречался на нашем пути.
- Что вы тут устроили!
- Это частная клиника, между прочим!
- Охрана! Где охрана?! – визгливые женские голоса резали как ножи, впиваясь в меня; на каждый звук реагировала остро, вжимаясь в мужчину сильнее, стараясь слушать его частое дыхание, быстрое сердцебиение, вдыхать его запах.
- Стоять! Буду стрелять! – услышала крики со всех сторон, сердце пропустило болезненный удар, свежий теплый воздух полосонул по коже.
- Твою мать, - прошипел Калина, немного повернув голову в сторону, оценивая ситуацию; совсем рядом был поворот, просторный коридор мог увести нас дальше - смотрела на стены, окрашенные светлым.
Мужчина ринулся вперед, прогремели пару выстрелов, оглушая на секунды, ощутила удары по телу, Калина затормозил под крик: «Не стрелять! Заденете девчонку! Всех брать живыми!». Калина смотрел на меня, его руки ослабили хватку, он медленно стал на колени. «Прости», - прошептал одними губами. В его глазах отчетливо промелькнуло сожаление и нежность ко мне. Опустил меня на пол. Заметила капли крови, светлая джинсовая штанина на левой ноге начала пропитываться темно – бардовым. Его ранили.
- Калина! Сергей! – мой голос сочился страхом, хрип от жути; он смотрел на меня так, словно все кончено, будто он через секунду умрет.
Я закричала. К нему подошел мужчина, резко ударил прикладом по голове, глаза Калины закатились, он рухнул около моих колен, едва прикрытых больничной сорочкой. Легкая оплеуха прилетела и мне, обожгла кожу голову. В глазах начало двоиться.
- Закройте девке рот. Пакуйте обоих. Косыгин их ждет, - услышала бас над головой, меня больно ухватили за предплечья, мелькнула красивая медсестра, которая, округлив глаза, проговорила: «Что здесь…», прервавшись на полуслове.
- Пошла отсюда! – рыкнули на нее, она тут же ретировалась, придерживая короткий халатик, мелко цокая каблучками.
Меня потащили к лифту, как и обмякшего Калину.
- Тяжелый, бычара, - смеялись бандиты.