Я больше не кричала. Не могла. Смотрела в лицо Калины, впитывая каждую черту, такую любимую. Слезы катились по щекам, обжигая кожу. Вот и конец моей истории… Сколько мне осталось? То, что Косыгин меня убьет – я знала. Не оставит меня. Не пощадит. Возможно, выберет смерть быструю и безболезненную.
Меня грубо впихнули в машину, Калину – в другую. Вокруг было полно людей, все глазели на нас, предпочитая сразу же отворачиваться, делать вид, что нас не замечают. Ненормально, когда тащат мужчину без сознания, который оставляет кровавый след за собой. Когда ведут под руки напуганную девушку, одетую в больничную одежду, двое амбалов в костюмах, запихивают в крутую машину и исчезают в тумане. Но всем пофиг. Каждый думает и боится за свою жизнь. Каждый хочет вернуться к своей семье, в свой дом, к своей жизни. И предпочитают закрывать глаза на такие мелкие недоразумения. Их это не касается.
Страх бился на задворках сознания, когда мы ехали сначала по дороге, заполненной машинами, потом выехали за город, где машины встречались все реже. Я не могла нормально дышать, получалось хватать воздух скудными урывками. Состояние – будто я в параллельной реальности. Я – как сторонний наблюдатель. Это все происходит не со мной. Наверное, так защищала свое сознание. Меня привезли к одноэтажному особняку, обнесенному высоким кирпичным забором. Калину я больше не видела. Меня грубо повели по длинному коридору, все время применяя физическую силу, стискивая мои руки до синяков, словно я могла бы противостоять этим двухметровым мужикам с оружием. Завели в одну из комнат. Вернее, втолкнули, с силой, так, что я шмякнулась на каменистый пол, поранив колени. Непроизвольно зашипела. Похоже на подвал. Помещение явно без окон. Лампочка над входом била в глаза, ослепляя. Дверь сзади захлопнулась, издавая железный скрежет. Вздрогнула.
- Ева?.. – дрожащий голосок показался смутно знакомым.
Прищурила глаза, всматриваясь. Передо мной сидели на стульях Виолетта, Марта и Егор. Все бледные, с почти обескровленными губами. Мои двоюродные сестры были напуганными, заплаканными, у Марты красовался синяк под глазом – не удивительно, зная ее характер. В углу лежал замызганный матрас, в подтеках, темных пятнах. И железное ведро. Немного воняло мочой и затхлостью.
- Ева?! – удивленно проговорила Марта, ее голос сорвался. – Ты знаешь, что здесь происходит?..
- Кажется, да… - прозвучало отстраненно, голос вовсе не мой.
Сглотнула вязкую слюну. Сердце бешено колотилось, отдавая в горле, билось в висках. Окатило горячей волной по телу, в голове закололо, до потемнения в глазах. Затем - стало холодно, жуткие мурашки ползли по позвонку, обволакивая мелкой дрожью. Рукой дотронулась до собственной шеи, чтобы убедиться, что там нет тисков, удавки, или еще чего - то, что мешает вдохнуть полной грудью. Посмотрела на Егора, моего одногруппника. Он выдавил из себя тусклую ухмылку. Он знал. Мы все – дети Косыгина. Прижала руки к шее, делая глубокий вдох.
Глава 30.1.
Наше время. Ева.
- Что?! Какого черта я здесь?! У нас с тобой нет ничего общего! – на повышенных тонах говорила Марта, пытаясь замаскировать за бравадой свой страх; ее голос дрожал, брал слишком высокие нотки, что резали слух.
Егор поморщился.
- Закройся, истеричка, - зарычал он. – У нас всех есть нечто общее, раз мы здесь. Вернее, некто… Косыгин Анатолий Анатольевич, меценат, предприниматель и криминальный авторитет. Бандит, другими словами. Мы – его дети. По матерям. Моя вот – модель мирового уровня. Бабка говорит, уехала она за границу рано, оттуда и меня привезла… Где там могла пересечься с бандитом 90 – х – без понятия. Но факт есть факт. Косыгин – мужик серьезный, многое про него слышал. Если б не правда была – не сидели б тут.
- У меня есть отец! И у Виолы тоже! – взвизгнула Марта. – Это какое – то недоразумение. Может, нас за долги? Мама сказала, что все отдала!
Егор хмыкнул, с презрением смотрел на Марту.
- Ты без понятия, какая была молодость у твоей матери. Как и мы все. И, похоже, их всех знатно тягали, - скривился Егор. – Я узнал, что, возможно, с Евой мы – родичи. Как раз перед твоим побегом из города, - кивнул мне парень. - По своим каналам пробил, шило в мешке не утаишь. Все тайное становится явным. Даже спустя столько лет. Вам надо понять одно, и очень четко: мы – в жопе. Полной. Так что предлагаю заткнуться и меньше привлекать внимание своими бесполезными визгами.