- Можно подумать, это решит нашу проблему. Они придут за нами, рано или поздно, - угрюмо всхлипнула Виолетта, старшая из моих двоюродных сестер, самая спокойная; она меньше всех меня доставала, была даже добра временами.
- Лучше поздно, - усмехнулся Егор. – Не хочу сдыхать в подвале. Вообще не хочу сдыхать… Только наладил свой мини – бизнес.
- Наркотики? - спросила я, понимая, что все еще сижу на попе перед родичами; неуклюже поднялась, в глазах темнело, голова кружилась.
Тошнило от страха. Медленно побрела к стулу, здесь их было ровно четыре. Как в школе - с тонкой деревянной седушкой, с обломанными краями, что постоянно рвали колготки, больно впиваясь в кожу.
- Да, - кивнул Егор. – Ты прости, что тебе тогда гадость подсыпал… Дурак был. Кстати, Андерсон за тебя спрашивал. Может, договорится за тебя с Косыгиным.
- В смысле?.. – едва слышно произнесла я, припоминая, что Явор говорил за милого мальчика Андерсена, и кем является его отец.
- Выкупит, - оскалился Егор. – Лучше так, чем червей кормить.
Отвернулась, прикрыв слезящиеся глаза. Моя жизнь – сплошной трэш. Разве может все дерьмо свалиться на одного человека? Сглотнула вязкую слюну, что растекалась ядом по гортани. Неосознанно прижала руки к животу. Боже, Калина… Где он?.. Что с ним?.. По щекам катились слезы, обжигая кожу, разъедая ее. Снова я беспомощна, не властна над ситуацией. И умирать мне совсем не хотелось.
Егор тихо о чем – то шептался с Виолеттой, Марта косилась на меня, всхлипывая и растирая раскрасневшийся нос. Ее веки опухли от слез. Кажется, я снова задремала, впала в какое – то бессознательное состояние. Вздрогнула от скрипа дверей. В комнату вошел ОН. Косыгин. Как коршун, впился в нас жесткими взглядами, считывая информацию в доли секунд. За ним следом зашел высокий широкоплечий мужчина, угрюмый, с тяжелым пронизывающим взглядом. Его взгляд остановился на мне. Поежилась, прикрывая на инстинктах живот. Тут же отдернула руки. Не пощадит. Никто не пощадит. Сщурилась, пытаясь выдерживать взгляды. Матерые хищники перед нами. Убивали. Отдавали страшные приказы. Строили свою кровавую империю. Как Яворский. Такие же, только еще более умудренные и очерствевшие. Нет во взгляде Косыгина ни жалости, ни сострадания.
- Какие, да, Константин? Красавицы и орел, - усмехнулся мужчина. – Заставили вы меня попотеть, дети, - оскалился Косыгин, выделив последнее слово.
Мне стало страшно от стальных нот в его голосе, цепких взглядов – словно в душу смотрит, выуживает все потаенные страхи. Красивый мужчина, статный. С благородной проседью в черных волосах. Но взгляд – металлический, словно ножом на живо режет.
- Нашли, кто работал? – спросил Косыгин, кивнув в нашу сторону.
- Ищем, Анатольевич, - ответил второй мужчина, облаченный в деловой костюм, сразу видно – дорогой; бросает мимолетные взгляды, словно оценивает обстановку, сканирует, как робот. – Сам понимаешь, дела давности какой.
Думаю, он типа начальника - безопасника у Косыгина. Как Калина - у Яворского.
- Понимаю, Костя, - хмыкнул. – Кто – то из своих – чуйка у меня.
- И своих всех по – тихому проверяем, Анатольевич, - поджал губы мужчина.
- Надо было сильнее на Алину Вадимовну давить. А то что – то ты стареешь, Константин. Может, на пенсию пора? – оскалился Косыгин, смотря на нас.
- Может, и пора, - широко усмехнулся Константин, искренне; мы все понимали, что его ждет только смерть – из таких кругов так просто не уйдешь, слишком много делал, знает.
- С этими товарищами что прикажешь делать? – прищурил глаза Косыгин; я видела ответ в его угольных зрачках – он убьет нас.
Вернее, отдаст такой приказ. Сам не будет марать руки. Дети его, как ни как… Стало смешно. Хмыкнула. Егор на меня покосился, Марта посмотрела так, словно я сошла с ума. Косыгин смотрел изучающе.
- На мать похожа. Красавица. Явор не сильно обижал? – спросил Косыгин.
- Сильно, - хмыкнула я, не в силах подавить идиотскую улыбку. - Вам есть до этого дело? Пожалеете? – мой голос звучал неузнаваемо, с придыханием; сердце колотилось так, что скоро переломает ребра.
Косыгин усмехнулся.