После этого объявления в круг вышел просто огромный мужичина, метра под два ростом и очень развитой мускулатурой, а следом, под громкие крики и овации вышел Чанёль. Его красные волосы были всклокочены, шорты висели на бедрах, а глаза не выражали ничего. Он безучастно смотрел на толпу, пока его взгляд не встретился с моим. Он застыл на месте, неотрывно глядя мне в глаза. Всего на секунду, одну бесконечно долгую секунду мне показалось, что в его взгляде был страх, которого не было прежде.
Худой парень что –то говорил, хлопая Чанёля по плечу, на что тот никак не реагировал. Наконец придя в себя, после третьего удара гонга Чанёль и бугай, буду звать его так, разошлись в разные стороны. Еще один удар гонга и бой начался.
Противники кружили , словно в танце, и вдруг бугай набросился на Чанёля, сбивая его с ног. Но он быстро поднимается и с размаху ударяет бугая ногой по торсу, тот словно не почувствовал, и ударил так же в ответ. Чанёль пошатнулся, но устоял на ногах, затем, одним быстрым движением ударил бугая по лицу. Я буквально видела, как у верзилы глаза кровью наливаются. Он разъяренно бросился на Чанёля, сбивая его с ног, быстро уселся на него сверху, и стал молотить по его лицу. Я зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Чанёль не двигался, по лицу его текла кровь. Бугай решил что он отключился, но каким –то невероятным образом Чанёль резко подскочил и со всей силы ударил бугая ногой, по лицу. В глазах верзилы еще мелькнуло удивление, в следующую секунду он упал на землю и больше не двигался. Толпа кричала еще громче, выкрикивая: "Красный Змей! Красный Змей!" Бугай не шевелился около минуты, и гонг ударил, означая победу Чанёля. Толпа кинулась к нему, сшибая меня с ног. Если бы не Конор, я бы упала.
–Давай уйдем быстрее, – я потянула Конора за рукав.
–Я кое с кем встречусь, и пойдем, жди меня тут.
–Хорошо, –я оглянулась по сторонам, рядом никого знакомого не было, и опустив капюшон, я тихо стояла и ждала Конора, который скрылся в ревущей толпе.
Перед глазами стояло лицо Чанёля, как его избивают, как по его бледному лицу течет кровь. Я крепко зажмурилась, прогоняя эти воспоминания. По щекам катились обжигающие слезы, я тут же утирала их рукавом толстовки, чтобы никто не видел моей слабости.
–Ты что тут делаешь? –раздался слегка охрипший голос Чанёля.
Я подняла глаза и увидела его разбитое лицо, в глазах была тревога.
–От этого ты меня пытался уберечь? –выдавила я, не доверяя своему голосу.
–И этого в том числе, –Чанёль опустил глаза.
–Ты сумасшедший! –я толкнула его в грудь, –полный идтот! Ненавижу тебя!
Чанёль крепко прижал меня к себе, не давая пошевелиться.
–Прости меня, –прошептал он и выпустил из объятий.
–Неужели нет другого способа? Посмотри на себя! На тебе живого места нет! –я протянула руку, но Чанёль отшатнулся, делая шаг назад.
–Если бы он существовал, все было бы иначе, –он сделал еще шаг назад и толпа поглотила его силуэт.
Я стояла не в силах пошевелиться. Я скорее вступила бы в бой с верзилой, чем сдвинулась с места. Я стала задыхаться, мне словно весь воздух вышибли из легких. В глазах начинало темнеть, и я потихоньку сползла по стеночке, хватая ртом воздух. Голова закружилась, и я кажется отключилась. Следующее что помню –красивое, хоть и побитое лицо Чанёля. Он нес меня на руках по темной улице к стоянке такси. Дальше помню, как Чанёль укладывает меня в постель.
–Стой, –прошептала я, не выпуская его руки, –останься, не оставляй меня одну, не сегодня. Утром представим, что ничего не было.
Чанёль стащил с себя толстовку, скинул обувь и прилег рядом. Меня словно магнитом притянуло к нему, не в силах сопротивляться, я прижалась к нему всем телом. Меня била сильная дрожь, и жутко знобило. Прохладная рука Чанёля легла на мой лоб, и жар тут же отхлынул от лица.
–Ты вся горишь! –воскликнул он.
–Пройдет, просто нужно поспать! –запротестовала я.
Я противилась сну как могла, стараясь не отпускать руку Чанёля. Перед тем как уснуть я успела мысленно отругать себя, ведь мы хотели притвориться незнакомцами, а что вышло? Мы снова и снова наносим друг другу раны, и сами же их залечиваем, потому что никто другой с этой работой не справится.
Голова покоилась на его груди, рука гладила мои волосы, и мне показалось, что все в этом мире замерло, кроме нас. Костяшки его кулаков были сбиты, торс покрывали синяки, бровь рассечена, на скуле синяк. Видя это, я так злилась, но не на него, а на жизнь, которая заставляет нас идти на такие меры без нашего желания.