Вдруг послушала громкий разговор.
–Я выполнил условие, –напряженно сказал О Сехун,–теперь я заберу друга и мы уйдем.
–Погоди, погоди, не горячись!–голос говорившего был насмешлив. Я направилась на звук голоса, стараясь не издавать никаких звуков. Единственным шумом было мое колотящееся сердце, где–то у самого горла.
–Условия были четко оговорены,–еще более напряженно сказал Сехун, и вот перед моими глазами предстала вся картина.
Большая и в то же время пустая гостиная, посреди которой стоял одинокий стул, на нем сидел Чанёль. Он выглядел хуже, чем после всех боев, в которых он участвовал. Губы разбиты, бровь рассечена, правая половина лица покрыта кровью. Этого хватило, чтобы я зажмурилась и немного осела на пол. Я крепко зажала рот рукой, чтобы не всхлипнуть, или еще как–то выдать свое присутствие. Не смотря на свое состояние, Чанёль смотрел прямо перед собой. За его спиной стояло трое мужчин. Двое азиатской внешности, в темных брюках и кожаных куртках. Их руки лежали на плечах Чанёля, крепко сжимая их. Один мужчина был европейской внешности в спортивном костюме. И еще один –по видимому главарь этой шайки торговцев несчастьем. Руки его были скрещены на груди, и на одной из них был металлический кастет со следами крови.
–Чего же вам еще нужно? –нетерпеливо спросил Сехун.
–Молчание. Знаете ли, я люблю тишину,–главарь, Ким Ги Хён, выглядел очень расслабленно, даже вальяжно, он знал, что является хозяином ситуации.
–Об этом вам не стоит волноваться, мы ничего не скажем,–голос Сехуна был спокоен, но за напускным спокойствием читался страх. Главное, чтобы Ким Ги Хён не заметил этого.
–Вы простите мне мою недоверчивость,–что–то он подозрительно вежлив для наркоторговца,–но я все таки позволю себе усомниться.
Чанёль резко дернулся, пытаясь протестовать, за что тут же получил рукояткой пистолета. Волосы его, раньше такие блестящие, слиплись от крови, грязи. Я вдруг дико разозлилась, и удержала себя от опрометчивости. Сехун начинал нервничать. Он понимал, что возможно они не выйдут оттуда живыми.
В голове зрела безумная идея–вызвать полицию. Пока они будут ехать, попытаться обезоружить наркоторговцев. Я не осуждаю наркоманов, это люди, слабые духом, им нужно не осуждение со стороны людей и близких, а их помощь и сочувствие. Хуже наркоторговцы–продавцы сметой и несчастья.
Я отошла назад, вне поля слышимости и дрожащими пальцами набрала номер экстренной службы. Коротко, без подробностей объяснила ситуацию. Аккуратно опустив рюкзак на пыльный пол, я достала шокер, и приготовилась ко второй фазе операции "Горячий красный рамён".
Я прокралась к своему пункту наблюдения, и увидела, направленные на Сехуна и Чанёля пистолеты. Тошнота подступила к горлу. Я крепко сжала свое оружие в руке. Для моей разновидности шокера мне придется вплотную подойти к бандитам. Нужно успокоиться, иначе я все испорчу. Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
–Простите мальчики,–сказал Ким Ги Хён, взводя курок.
ВДОХ–ВЫДОХ. ВПЕРЕД.
Я отчаянно рванулась к главарю банды, ударив его шокером в бок. Раздался характерный треск, и Ким Ги Хён с воплем упал на землю. Чанёль действовал молнейносно, не смотря на его состояние. Выхватив у ошарашенного преступника пистолет, он ударил его рукояткой в нос первому попавшемуся из бандитов. Тот держась за нос и скорее всего матерясь по–корейски, опустился на колени. Я, не теряя ни секунды, приложила шокером и его. Ближайший из оставшихся двух мужчин ринулся ко мне, одним движением выбивая шокер из моих рук. Схватив меня за горло, он оторвал меня от земли. Легкие разрывались от отсутствия кислорода. За спиной послышались звуки борьбы. Краем глаза я увидела Сехуна, он колотил оставшегося мужчину. Сознание медленно уходило, оставляя темноту и неизвестность. Последнее, что я услышала–оглушительный треск.
Море....оно качает меня, и кажется, я слышу шум прибоя...
Я резко распахиваю глаза и вижу Чанёля. Он такой красивый, даже с разбитым лицом. Я тянусь к нему, как будто через толщу воды. Касаюсь его лица...ужасный кашель раздирает горло, и я сгибаюсь пополам. Чанёль крепко прижимает меня к себе, гладит по волосам, что–то шепчет мне на ухо. Над нами стоит Сехун. Высок, строен и...избит.
–Все позади,–слышу я голос Чанёля, он очень устал, так устал, будто вся тяжесть мира на его плечах.
Я смутно различала его лицо, оно было словно подернуто дымкой, она переливалась то синим, то красным, то синим, то красным. Полиция. Наконец–то. Я крепко держалась за толстовку Чанёля, боясь его снова потерять. Я почувствовала его губы на своих, почувствовала соленый привкус его слез. Холодные клешни страха разжались, уступив место всепоглощающей тревоге.