— Прошу прощения. Теперь… начинайте… — Клогстон открыл свой пакет и достал очки в форме половинок луны, надел их, вынул карандаш и что-то квадратное и белое. — Как только будете готовы, — добавил он.
— Сэр, вы и в самом деле собираетесь писать на сэндвиче с джемом?
— Что? — майор посмотрел вниз и рассмеялся. — А. Нет. Прошу прощения. Мне не стоило пропускать обед. Чертов сахар, понимаете…
— Он капает. Не беспокойтесь. Мы уже поели.
Рассказ, со множеством перебиваний и поправок, занял час и еще два сэндвича. Майор исписал почти весь блокнот, порой останавливался и смотрел в потолок.
— … а потом нас бросили сюда, — сказала Полли.
— Вообще-то толкнули, — поправила Игорина. — Подтолкнули.
— Ммм, — произнес Клогстон. — Вы утверждаете, что капрал Страппи, как вы его назвали, внезапно… передумал идти на войну?
— Да, сэр.
— А в таверне в Плёне вы, в самом деле, ударили князя Генриха в…?
— Да, или рядом, сэр. И тогда я не знала, что это он, сэр.
— Но вы не упомянули о стычке на холме, когда, согласно лейтенанту Блузу, благодаря вашим быстрым действиям удалось заполучить книгу с кодами…
— Не думаю, что стоит упоминать об этом, сэр. Мы почти не использовали ее.
— Ну, не знаю. Из-за вас и этого милого человека из газеты союзники отправили в горы два полка на поиски некоего партизанского лидера по имени Тигр. Князь Генрих настоял на этом, и сейчас командует там. Он, можно сказать, обиженный неудачник. Очень обиженный, судя по слухам.
— Газетчик поверил всей этой чепухе? — Полли была поражена.
— Не знаю, но он определенно написал об этом. Вы говорите, что лорд Раст предложил вам тихо уйти домой?
— Да, сэр.
— И ваш ответ был…
— Застегнуть это на его джемпере, сэр.
— А, да. Не могу прочесть собственный подчерк. Д… Ж… Е… — Клогстон осторожно записал слово заглавными буквами, а потом спросил: — Я этого не говорил, но кое-кто… из влиятельных… людей с нашей стороны хотел бы знать, вы бы ушли…?
Вопрос повис в воздухе, точно труп с балки.
— Значит, я записываю, как «джемпер», да? — спросил он.
— Некоторым из нас некуда идти, — сказала Тонк.
— Или не с кем, — добавила Шафти.
— Мы не сделали ничего плохого, — произнесла Полли.
— Стало быть, джемпер, — завершил майор. Он сложил свои очки и вздохнул. — Они даже не скажут мне, какие обвинения выдвинуты против вас.
— Были Плохими Девочками, — хмыкнула Тонк. — Кого мы обманываем, сэр? Враги просто хотели тихо избавиться от нас, и генерал хочет того же. Вот в чем проблема плохих и хороших парней. Они все парни!
— Нам бы вручили медали, сэр, если бы были мужчинами? — спросила Шафти.
— Мда. Разумеется. И подозреваю, Блуз получил бы продвижение по службе. Но сейчас идет война, и не самое подходящее время…
— … благодарить кучку Отверженных женщин? — предположила Полли.
Клогстон улыбнулся.
— Я собирался сказать «терять внимание». Именно политики настаивают на этом. Они хотят пресечь слухи на корню. А главнокомандующие хотят покончить с этим по той же причине.
— Когда все это начнется? — спросила Полли.
— Примерно через полчаса.
— Это же глупо! — возмутилась Тонк. — Война в самом разгаре, а они собираются тратить время, чтобы осудить несколько женщин, которые не сделали ничего плохого?
— Генерал настоял на этом, — ответил Клогстон. — Он хочет разобраться с этим поскорее.
— А какова сила этого трибунала? — холодно спросила Полли.
— Тысячи вооруженных людей, — ответил Клогстон. — Простите. Дело в том, что, когда спрашиваешь у генерала «И какая армия тебе поможет?», ему достаточно лишь указать на окно. Но я намерен доказать, что суд должен быть военным. Вы все поцеловали герцогиню? Взяли шиллинг? По мне, так это уже дело военных.
— И это хорошо, так?
— Ну, это значит, что будут процедуры. Последнее Отвержение Нуггана касалось головоломок. Они разбивают мир на части, сказал он. По крайней мере, это заставляет задуматься. Армия может быть сумасшедшей, но она сумасшедшая в целом. Она надежно безумна. Э, эту спящую девочку… вы оставите ее здесь?
— Нет, — отряд ответил, как одна женщина.
— Ей нужно постоянное внимание, — сказала Игорина.
— Если мы оставим ее, у нее может случиться приступ внезапного и бесследного исчезновения, — добавила Тонк.
— Мы держимся вместе, — закончила Полли. — Мы не оставляем своих за спиной.
Для трибунала выбрали бальный зал. Захватили уже большую часть крепости, узнала Полли, но распределение территории было беспорядочным. Союзники все еще удерживали центральные здания и арсенал, но были полностью окружены борогравскими силами. Сейчас шла борьба за комплекс главных ворот, которые были сконструированы вовсе не для отражения нападения изнутри. Это можно было бы назвать потасовкой, полуночной дракой в баре, но в гораздо большем масштабе. И поскольку различные боевые машины на башнях были в руках обоих сторон, крепость стреляла сама в себя, в лучших традициях круговой расстрельной команды.
Пол здесь пах мастикой и мелом. Столы были сдвинуты, образуя грубый полукруг. Должно быть, здесь более тридцати офицеров, подумала Полли. Потом за полукругом она заметила другие столы, карты, людей, скользящих туда-сюда, и поняла, что все это не только ради них. Здесь был штаб.
Отряд промаршировал внутрь и встал по стойке смирно. Игорина заставила двух охранников нести на носилках Уоззи. Круг стежков под ее глазом значил больше, чем трубка полковника. Ни один солдат не хотел бы поссориться с Игорем.
Они ждали. Иногда офицер посматривал на них и возвращался к карте или разговору. Наконец Полли услышала перешептывание, головы снова повернулись, и люди двинулись к полукругу кресел. Было такое чувство, будто им, к сожалению, нужно сделать некую надоедливую работу.
Генерал Фрок не смотрел прямо на отряд, пока не занял свое место в центре и не поправил свои бумаги. И даже тогда его глаза лишь быстро скользнули по ним, будто боясь остановиться. Полли никогда прежде не видела его. Он был красивым мужчиной, а голова все еще была покрыта белыми волосами. Шрам на одной стороне лица, чуть было не задевший глаз, был заметен поверх морщинок.
— Все идет хорошо, — сказал он всей комнате. — Мы только что услышали, что отряд уцелевшего десятого приблизился к крепости и теперь атакует главные ворота снаружи. Кто-то, должно быть, видел, что случилось. Армия в действии!
Раздались новые торжествующие восклицания, но ни одно из них не исходило от отряда. Генерал вновь взглянул на них.
— Все здесь, Клогстон? — спросил он.
Майор, у которого, по крайней мере, тоже был маленький столик, встал и отдал честь.
— Нет, сэр, — сказал он. — Мы ждем…
Двери открылись. Внутрь зашла Нефрития, закованная между двумя огромными троллями. Маледикт и Блуз шли следом. Похоже, во всей суматохе и путанице никто так и не нашел Блузу пару штанов, а Маледикт выглядел несколько помято. Его цепи постоянно звенели.
— Я протестую против цепей, — произнес Клогстон.
Генерал некоторое время шептался с другими офицерами.
— Да, нет нужды в излишних формальностях, — проговорил он, кивая стражникам. — Уберите их. Тролли могут идти. Просто поставьте у дверей охрану. Теперь приступим. Это не займет много времени. Все, — он уселся в кресло, — довольно просто. За исключением лейтенанта Блуза, вы возвращаетесь домой, и будете помещены под контроль ответственного мужчины, понятно? И ничего более по этому поводу не будет сказано. Несомненно, вы проявили значительную стойкость духа, но это неуместно. И, тем не менее, мы не неблагодарны. Мы понимаем, что ни одна из вас не замужем, так что каждой мы вручим хорошее, даже прекрасное приданое…
Полли отдала честь.
— Разрешите вопрос, сэр?
Фрок уставился на нее, а потом язвительно посмотрел на Клогстона.
— У вас будет такая возможность, капрал, но позже, — произнес майор.
— Но что именно мы сделали неправильно, сэр? — спросила Полли. — Они должны сказать нам.