Когда обновленный контракт был получен, я был к нему морально готов и полон энтузиазма. Провожали с музыкой — играл собранный заново граммофон. В конце концов, не всякий день находится черный, готовый пострадать за общественные интересы!
Райк, каким-то волшебством узнавший о мероприятии, приперся на банкет без приглашения и нажрался так, что вынужден был заночевать. Это был не самый плохой вариант: если верить печатям, кто-то еще намыливался присоединиться к проводам, но, почувствовав присутствие начальника, отвалил (банда чистильщиков, веселящихся за чужой счет, была мне в доме на фиг не нужна).
Четвертушка круто рисковал, прикалываясь над моральными качествами боевых магов (главное — не запутаться, кто из присутствующих знает о моих похождениях в Арангене, а кто — нет). Полак сдержанно негодовал об отсутствии гражданских свобод (официально меня вызывали на положенные выпускникам кафедры армейские сборы), и только Йохан сидел в уголке, печально разглядывая кружку с морсом. В принципе, меланхолия — нормальное состояние для белого, главное, чтобы он про дело не забывал. Как там у него движется мой эпохальный проект? Работы, призванные обеспечить мое счастливое будущее, нельзя пускать на самотек — хотя официально использование рудных бактерий считалось бесперспективным (возись — не хочу), всегда оставался риск, что какой-нибудь паразит успеет первым.
— Ну, как наши успехи?
— Нормально, — кивнул он, но свойственная белым честность заставила добавить: — Медленно только. Раньше я не работал с позвоночными, некоторые вопросы приходится решать с нуля.
— А конкретней? Я ведь к цивилизации возвращаюсь, вдруг там купить что-то надо или в литературе порыться.
Он нахмурился, очевидно, пытаясь сформулировать свои проблемы простым, доступным языком.
— В системе обнаружился естественный барьер, — сообщил он. — Присутствие хищника позволяет отобрать лучшие экземпляры производителей, но не дает им размножаться. Вывести рыбу, которая не пожирала бы молодь, у меня пока не получается. Приходится каждый раз извлекать кассеты, отделять бурильщиков и разводить их в отдельном садке.
У меня возникло ощущение, что такой глупой рыбы, которая будет колотиться башкой о камни, когда рядом плавает мягкое и съедобное, не удастся создать даже при помощи белой магии. А это серьезная неприятность! Начнем с того, что извлекать из аквариума кассеты с рудой — задача не для слабонервных (я для этих целей смонтировал траверсу — они весят два с лишним центнера каждая), а от предположений, как это делать в промышленном масштабе, у меня просто мозги сносило.
— Слышь, а может, нам еще один аквариум купить? Будем выгребать время от времени рыбу из основного и сажать туда.
Хотя ворошить сачком в воняющей кислотой емкости, отлавливая шустрых мальков, тоже удовольствие ниже среднего.
Если бы мне начали давать советы, как делать мою работу, я бы облаял нахала, не вникая, по делу он говорит или нет, а вот на лице Йохана отразилась напряженная умственная работа. Знать бы, что его так пробрало. У него что, сачка нету? Да нет, есть, я точно видел. Потом — бац! Взгляд в бесконечность — наш природник снова выпал из реальности. Ладно, он сам виноват, я ему в Финкауне книжек по аквариумистике надыбать мог, а теперь пусть разбирается как знает. Он магистр или нет? Этот белый просто зашугал меня своими проблемами!
Утром нашлось применение успевшему переварить дармовые харчи Райку: мне нужна была помощь, чтобы доставить на станцию багаж и пса-зомби. Чистильщик согласился с энтузиазмом. Даже подозрительно. Учитывая, что черного безумно трудно подрядить на бескорыстный труд, следовало признать — какую-то выгоду он получить рассчитывал. Чую — без меня мой дом заселят, придется потом нахлебников с боем выгонять!
Чем ближе было время отъезда, тем больше находилось поводов для того, чтобы остаться. Я внезапно понял, что до смерти не хочу никуда ехать, хотя и Финкаун, и Кейптауэр были мне интересны. Наверное, опытный Чарак в такой ситуации просто смылся бы, никому ничего не объясняя, а мной овладело типичное черномагическое упрямство. Я привык, что новые дела удаются мне легко, и желал чувствовать эту легкость, наплевав на объективные причины и смутные предчувствия. Первая ночь в пути прошла почти без сна, а потом мутная волна беспокойства отступила, оставив после себя только недоумение.
По-видимому, духи предков, пытавшиеся предупредить меня о грядущих неприятностях, от души плюнули на строптивого потомка и умыли руки. Мне была предоставлена возможность разгребать будущие проблемы самому.