В посылке пришли два больших аквариума, в которые я и переселил всех многоногих зомби.
Некромантические плетения сильно влияют на разум заклинателя, поэтому результата у этой возни было два: во-первых, во мне открылась невиданная доселе скрупулезность (свойство, для черного мага скорее положительное) и, во-вторых, проклятье, превращающее вещество голема в банду десятисантиметровых муравьев, было практически готово. Осталось отработать нюансы управления и найти для ворожбы место, из которого твари в случае чего не разбегутся. С этой точки зрения подписанный договор был очень кстати, а особенно интересно было то, что ритуал предполагалось проводить в Финкауне (как выяснилось, именно там я появился на свет, хотя родиной по-прежнему считаю Краухард). Заодно и посмотрю на этот городишко!
Когда обновленный контракт был получен, я был к нему морально готов и полон энтузиазма. Провожали с музыкой — играл собранный заново граммофон. В конце концов, не всякий день находится черный, готовый пострадать за общественные интересы!
Райк, каким-то волшебством узнавший о мероприятии, приперся на банкет без приглашения и нажрался так, что вынужден был заночевать. Это был не самый плохой вариант: если верить Печатям, кто-то еще намыливался присоединиться к проводам, но, почувствовав присутствие начальника, отвалил (банда «чистильщиков», веселящихся за чужой счет, была мне в доме нафиг не нужна).
Четвертушка круто рисковал, прикалываясь над моральными качествами боевых магов (главное — не запутаться, кто из присутствующих знает о моих похождениях в Арангене, а кто — нет). Полак сдержанно негодовал об отсутствии гражданских свобод (официально меня вызывали на положенные выпускникам кафедры армейские сборы), и только Йохан сидел в уголке, печально разглядывая кружку с морсом. В принципе, меланхолия — нормальное состояние для белого, главное, чтобы он про дело не забывал. Как там у него движется мой эпохальный проект? Работы, призванные обеспечить мое счастливое будущее, нельзя пускать на самотек — хотя официально использование рудных бактерий считалось бесперспективным (возись — не хочу), всегда оставался риск, что какой-нибудь паразит успеет первым.
— Ну, как наши успехи?
— Нормально, — кивнул он, но свойственная белым честность заставила добавить, — медленно только. Раньше я не работал с позвоночными, некоторые вопросы приходится решать с нуля.
— А конкретней? Я ведь к цивилизации возвращаюсь, вдруг там купить что-то надо, или в литературе порыться.
Он нахмурился, очевидно, пытаясь сформулировать свои проблемы простым, доступным языком.
— В системе обнаружился естественный барьер, — сообщил он, — Присутствие хищника позволяет отобрать лучшие экземпляры производителей, но не дает им размножаться. Вывести рыбу, которая не пожирала бы молодь, у меня пока не получается. Приходится каждый раз извлекать кассеты, отделять бурильщиков и разводить их в отдельном садке.
У меня возникло ощущение, что такой глупой рыбы, которая будет колотиться башкой об камни, когда рядом плавает мягкое и съедобное, не удастся создать даже при помощи белой магии. А это серьезная неприятность! Начнем с того, что извлекать из аквариума кассеты с рудой — задача не для слабонервных (я для этих целей смонтировал траверсу — они весят два с лишним центнера каждая), а от предположений, как это делать в промышленном масштабе, у меня просто мозги сносило.
— Слышь, а может нам еще один аквариум купить? Будем выгребать время от времени рыбу из основного и сажать туда.
Хотя ворошить сачком в воняющей кислотой емкости, отлавливая шустрых мальков — тоже удовольствие ниже среднего.
Если бы мне начали давать советы, как делать мою работу, я бы облаял нахала не вникая, по делу он говорит или нет, а вот на лице Йохана отразилась напряженная умственная работа. Знать бы, что его так пробрало. У него что, сачка нету? Да нет, есть, я точно видел. Потом — бац! Взгляд в бесконечность — наш природник снова выпал из реальности. Ладно, он сам виноват, я ему в Финкауне книжек по аквариумистике надыбать мог, а теперь пусть разбирается, как знает. Он Магистр или нет? Этот белый просто зашугал меня своими проблемами!
Утром нашлось применение успевшему переварить дармовые харчи Райку — мне нужна была помощь, чтобы доставить на станцию багаж и пса-зомби. «Чистильщик» согласился с энтузиазмом. Даже подозрительно. Учитывая, что черного безумно трудно подрядить на бескорыстный труд, следовало признать — какую-то выгоду он получить рассчитывал. Чую — без меня мой дом заселят, придется потом нахлебников с боем выгонять!
Чем ближе было время отъезда, тем больше находилось поводов для того, чтобы остаться. Я, внезапно, понял, что до смерти не хочу никуда ехать, хотя и Финкаун и Кейптауэр были мне интересны. Наверное, опытный Чарак в такой ситуации просто смылся бы, никому ничего не объясняя, а мной овладело типичное черномагическое упрямство. Я привык, что новые дела удаются мне легко, и желал чувствовать эту легкость, наплевав на объективные причины и смутные предчувствия. Первая ночь в пути прошла почти без сна, а потом мутная волна беспокойства отступила, оставив после себя только недоумение.
По-видимому, духи предков, пытавшиеся предупредить меня о грядущих неприятностях, от души плюнули на строптивого потомка и умыли руки. Мне была предоставлена возможность разгребать будущие проблемы самому.
Глава 2
Существует не так уж много вещей, способных привести черного мага в состояние абсолютного, неземного блаженства, как правило, все они уголовно наказуемы и сурово порицаются обществом. Надо ли объяснять, с каким энтузиазмом Эдан Сатал воспринял предложение «наподдать сектантам»? Для восстановления душевного спокойствия боевому магу было недостаточно простого водворения злоумышленников в тюрьму, пожалеть о покушении на его детей должны были все (абсолютно все!) хоть как-то причастные к преступлению.
Теперь черным маг смаковал свершившуюся месть. Это пьянило его лучше, чем вино, и эффект держался дольше — вторую неделю бывший координатор ходил в приподнятом настроении, то и дело впадая в легкий транс.
Ларкес рассматривал водруженные на его стол ноги и решал сложную логическую задачу — бить или не бить? Во времена его молодости считалось, что обижаться на умалишенных — грешно, а недееспособность коллеги маг готов был подтвердить под присягой. Сатал плавал в блаженном забытьи и ничего вокруг не замечал.
— А я его по ногам — шварк, и по морде — хрясь. Он потянул по центру, а я — проникающим…
Ларкес прокашлялся — мгновения своего триумфа Сатал мог живописать часами, причем координатору казалось, что количество нанесенных ударов и пронзенных щитов с каждым разом увеличивается. Не потому ли все древние маги так круты?
— Покончить с сектой вам не удалось.
— Тут ничего не поделаешь! — пожал плечами Сатал. — Мы нигде не засветились, значит, утечка произошла выше.
М-да, было бы странно, если бы черный испытал что-то вроде вины.
— Все гораздо хуже, — Ларкес начал возить пальцами по крышке стола, нахмурился и перестал. — Утечек не было. Один из патриархов, не объясняя причин, прислал вместо себя заместителя, которого вы, кстати, тоже упустили. Когда наши агенты ринулись его искать, все, связанные с этой ячейкой секты, либо умерли, либо исчезли. Так уже было один раз: мой предшественник подобрался к ним очень близко, но часть руководства внезапно сменила планы и сорвалась с места, бросив все. У аналитиков есть интересное объяснение — кто-то из сбежавших использует дар Предвидения, редкий и почти не изученный талант. Если это так, у нас нет шансов его прижать. Я обратился за помощью к салемскому Братству, возможно, они сталкивались с подобным явлением.
Даже сквозь дурман Сатал недовольно поморщился.
— Не люблю я эту публику! Вечно они что-то изобретают.
— Ну, составом половины боевых эликсиров мы обязаны именно им.
— А я не говорил, что они дураки.
Координатор искоса посмотрел на собеседника.
— Имел с ними дело?
Сатал пожал плечами.