Приготовления длились дольше обычного времени, так как нужно было изготовить лестницы из дерева и веревок, пики, копалки и прочие приспособления для преодоления земляных валов. Все это, в основном, было унесено не в готовом виде, а в сыром материале, что значительно утяжелило поклажу и потребовало дополнительного числа носильщиков в ущерб числу бойцов. Армии Тройственного Союза, Чалько, Хочимилько и других провинций шли под личным руководством Монтесумы.
Прибыв под стены Нопаллана, союзники разбили свой лагерь. Ночью бесстрашные разведчики проникли в город, где они обнаружили спящих часовых. Разведчики отрезали часовым головы, чтобы показать их императору. Другие разведчики проникли в императорский дворец и в храм и забрали там не только мельничный жернов, но и младенцев, которые спали около своей матери. Чтобы младенцы не плакали, их завернули в плащи и так отнесли в лагерь... Нональтеки так ничего и не заметили. Подобные подвиги были уже отмечены, например, в рассказе о штурме Халь- тепека. Это общие места, которые рассказчики очень часто воскрешали в описаниях военных походов. В общем, эти рассказы кажутся стереотипными, как если бы войны представляли собой лишь молниеносные карательные рейды или своего рода военные прогулки. С трудом представляется, что войны действительно могли развиваться гак, как это описывается в источниках. Можно ли поверить, что ни жрецы, которые шли отдельным отрядом, опережавшим войско, ни собственно военные части никогда не подвергались нападениям из засады, что «мятежники» не получали никакой информации о продвижении союзников, ие замечали имнерцев, когда те разбивали лагерь иод стенами их города или никогда не устраивали вылазок? Даже
в ритуализовапных конфликтах подобные внезапные атаки вполне могли иметь место.
Штурм Нопаллаиа был приурочен к моменту восхода утренней звезды. Как только жрецы заметили ее появление, они сразу же дали сигнал к бою. Менее чем за полчаса были пробиты огромные бреши и тысячи солдат — шестьдесят тысяч, как говорит Дюран, устремились в город, чтобы убивать и грабить. Испуская громкие крики и вопли, они поджигали дома и храмы, убивали мужчин, женщин и детей, которые имели несчастье родиться нональтеками.
В семь часов утра, когда солдаты немного пришли в себя, они стали надевать ошейник пленного на каждого, кто им попадался иод руку. Другие разошлись но окрестностям — опустошать поля и огороды, рубить деревья какао и грабить напропалую. Побежденные громко причитали и выражали полную готовность выплатить все, что от них требовалось. В конце концов Моптесума дал себя уговорить: он принял от побежденных государей «положенную» дащ> и приказал отвести войска. Как только весть о поражении Ноналлана распространилась но стране, делегации из других городов и деревень потянулись засвидетельствовать свою покорность. Победитель остерег своих вынужденных хозяев от попытки повторения мятежа, пригрозив в случае ослушания полностью разрушить город. Назначив губернатора, он отправился предъявить счет Икнатенеку. Вскоре состоялось возвращение — с богатой добычей и примерно с пятью тысячами ста пленными из Ноналлана и тремя тысячами восемьюстами шестьюдесятью пленными из Икнатенека.
Возможно, во время этого похода союзники подчинили себе также и другие центры — такие как Квимичинтенек и Ицквиксочитенек, откуда они привели четыреста пленных.
ЦВЕТУЩЕЕ ДЕРЕВО ТЛАХИАКО
В следующем, 1512 году состоялся еще один поход в Оахаку. Довольно значительный город Тлахиако (Оахака, ранее Тлачквиауко), расположенный среди гор верхней Мишгеки, был покорен в свое время Монтесумой I. У его короля Малинала было дерево, именуемое tlapalizquixochitl (Bourreria sp.), ароматные и нарядные цветы которого напоминают лопнувшую белую кукурузу, и другое дерево — izquixochitl (Bourreria formosa), с красными крапинками. Цветы и листья izquixochitl применялись, главным образом, для ароматизации воды и шоколада. Сплетенные в гирлянды, они украшали фигуру выбранного в качестве жертвы молодого мужчины, который в течение целого года жил как воплощение Тецкатлиноки, ожидая при этом своей участи, которая должна была свершиться на праздник лопнувшей кукурузы, в месяце Токскатль. До Монтесумы доходили слухи об этом дереве, и он захотел иметь его в своей коллекции декоративных деревьев. Он направил посольство в Тлахиако в надежде убедить короля продать ему дерево за любую цену.
Желание Монтесумы было равносильно приказу. Мали- нал прореагировал на него очень неудачно. Он обратился к посланным с резкими, провокационными вопросами: «Что вы там говорите? Вы что, совсем рассудка лишились? Кто этот Монтесума, о котором вы толкуете? Может, это случайно Монтесума Илуикамипа, который умер много лет назад, и от которого другие короли получили в наследство мексиканскую империю? Так кто же этот Монтесума? Если есть сейчас человек с таким именем и если он король Мехико, то пойдите и скажите ему, что я считаю его своим врагом, а цветов моих ему не видать. И пусть он знает, что территория моей страны простирается до того далекого вулкана, из которого идет дым».