В документах достаточно четко подтверждается существование этой западни. Яростно споря с Лас Касасом, Берналь Диас утверждает, что первые прибывшие в Новую Испанию францисканцы провели в Чолуле опрос и вынуждены были констатировать, что иснано-тласкальтекская версия события была достоверной. Свидетельство Кортеса подкрепляется другими документами. И конечно же, письмами Кортеса. Это, по сути, официальные отчеты, посылаемые королю и императору, — свидетельства, которые, но убеждению их автора, будут тщательно проверяться (что действительно будет иметь место). Он не может, таким образом, фантазировать и существенно искажать факты. Рассказ Кортеса подтвержден еще во время Конкисты Маргиром, который использует также и свидетельства других авторов. Во время своего похода дои Эрнан неуклонно стремится избегать неоправданного пролития крови. Неоспорим тот факт, что мешики настаивали на том, чтобы пришельцы продолжали свой путь до Чолулы, тогда как в Мехико император категорически не желал их видеть.
Приписываемое чолульгекам поведение логически последовательно. С самого начала они проявляют свою неприязнь к испанцам, хотя бы в посылке к ним в Тласкалу в качестве эмиссаров простолюдинов, не обладавших никакими полномочиями. Далее они принимают испанцев для того, чтобы избежать открытого конфликта, но делают все возможное, чтобы ускорить их уход и напасть на них в удобное время на знакомой территории. Информация относительно наличия в священном городе партий войны и мира правдоподобна, так же, как и все, что касается непосредственного влияния Монтесумы на данные события, страха перед ним чолультеков и их отказа пропустить в город имперские войска.
Признание Монтесумы относительно присутствия его войск в дайной местности также о чем-то говорит. Он не может отрицать очевидное и дает малоубедительное объяснение рассматриваемому факту. Начиная с появления конкистадоров в Тласкале, а может быть, и раньше, если верить свидетельству Берналя Диаса относительно предложения Оллиитекутли, император обдумывает возможность устройства западни в одном из городов. Эта идея вертится в голове у его послов, которые обвиняют тласкальтеков в том, что они приглашают испанцев в свой город с намерением их убить. Имеется еще один серьезный аргумент в поддержку существования западни в Чолуле: произошедшая
в это же время атака Коатлыюпоки па гарнизон Веракруса. И, наконец, как можно было заметить, идея западни полностью соответствует поведению Монтесумы. Выбор Чолулы напрашивается сам собой, поскольку это последний большой город перед Мехико и в то же время — тот самый город, из которого был изгнан Кецалькоатль. Конечно, «справедливое» сражение па иоле битвы придало бы событию больше блеска. Факты, однако, доказывают, что это не имело смысла, тем более что «справедливости» здесь не могло быть из-за подавляющего военного превосходства испанцев. В общем, Монтесума сделал все, что должен был сделать. Так же, впрочем, как и Кортес.
Согласно некоторым исследователям Кортес показал в этом событии свое истинное лицо. Учиненная им кровавая бойня — это свидетельство того, что он не имел ничего общего с добродушным Кецалькоатлем, мирным и мягкосердечным богом, противником человеческих жертвоприношений... Наоборот, он оказывается где-то в компании мрачного Тецкатлипоки — вечного врага Пернатого Змея.
Этот тезис основан на ошибочном представлении о Ке- цалькоатле, которое сложилось в колониальную эпоху. В докблумбовом боге ничего не было от пацифиста. В роли восходящего светила четвертого века он считался великим завоевателем. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы обнаружить что-нибудь похожее на Тецкатлиноку в пришельцах: Тецкатлинока-Уицилопочтли был главным богом мешиков, он прогнал Кецалькоатля, и возможность возвращения последнего вызывала у него страх. Монтесума здесь не ошибся. Ужаснувшись при сообщении об избиении чо- лультеков, он воскликнул: «Да, это народ, которому наш бог поручил быть хозяином этой страны».