on становится Солнцем, которое, встав поутру, прогоняет Луну и звезды, и теперь он уже не совершает свои победы в полночь.
Итак, главная перемена заключается в том, что из праздника ночной победы солнца Panquetzaliztli превращается в праздник победы на заре. Таким образом, в XVI веке праздник Panquetzaliztli приходился как раз па зимнее солнцестояние, то есть па время, когда дни начинают удлиняться, — момент, с которым часто связывается возрождение солнца и начало дня. Можно провести параллель с нашим Рождеством: не случайно именно в это время празднуют рождение Христа, который выводит мир из мрака, куда он был определен после грехопадения Адама и Евы. Представляется естественным, что мешики захотели истолковать праздник но-новому, в соответствии с его новым местоположением и, возможно, оставить его там окончательно.
Манипуляции с другим праздником, Atlcahualo, подтверждают, по-видимому, это желание пересмотреть весь цикл праздников и интерпретировать его совершенно но-новому относительно того, что существовало уже к тому времени более тысячи лет. «Остановка воды» приходилась вначале на конец сезона дождей, а именно — на сентябрь. Суть ритуалов состояла в благодарении Тлалоков за благодеяния, оказанные ими на протяжении завершившегося сезона. В 1519 году конец двадцатидневки оказался в феврале-марте, когда до наступления сезона дождей оставалось уже немного времени. Мешики отметили праздник с особой пышностью, и существует свидетельство, что Монтесума и Незауалышл- ли принимали в нем активное участие. Однако ритуалы, в которых принимали участие государи, знаменовали уже не окончание, а наоборот, начало дождливого сезона.
Как правило, воспроизводился один эпизод из странствий, в котором зритель мог увидеть передачу полномочий от тольтеков к мешикам. История рассказана в Leyenda de los Soles — еще одной фальсификации, восходящей к эпохе Монтесумы.
Описывается конец Толлаиа. Уэмак играет в мяч против богов дождя, Тлалоков. Ставка игры — самые большие
драгоценности: нефрит и длинные зеленые перья кецаля. Уэмак одерживает победу, и Тлалоки должны платить. Однако вместо того чтобы примести то, о чем был договор, они предлагают в качестве приза початки кукурузы вместе с листьями. Уэмак взбешен, он требует выигранный приз: нефрит и перья кецаля. Тлалоки подчиняются, но чтобы наказать Уэмака, который отказался от настоящей ценности — маиса, они лишают Уэмака этой ценности навсегда. Ужасный голод опустошает страну в течение четырех лет.
В конце этого периода времени Тлалоки заявляют Уэма- ку о своем желании получить в жертву дочь короля мешиков Тоцквеквекса. Вместе с тем они предрекают: власть толь- теков должна перейти к мешикам. Тоцквеквекс ведет свою дочь Кецальхоч на место жертвоприношений, Пантитлан, к водовороту в лагуне Мехико. Принцессу убивают и вырывают у нее из груди сердце. Затем Тлалоки кладут сердце в сумку короля, повторяя при этом, что судьба тольтеков предрешена. Сразу возобновляются дожди и возвращается изобилие, но только к мешикам. Тольтеки же погибают.
В Атлкуахало воспроизводилось это жертвоприношение Кецальхоч в Пантитлане. В виде исключения жертва должна была быть «дочерью мешиков», и поскольку в мифе она принадлежала к королевскому роду, то Моптесума, король Тескоко Незауалышлли, другие государи и даже правители государств-иротивииков участвовали в церемонии.
Совершенно очевидно, что заклание Кецальхоч вместе с другими жертвоприношениями должно было означать конец засухи и начало сезона дождей — как в мифе. Праздник трактуется в зависимости от его положения в начале XVI века, то есть в начале марта, перед началом сезона дождей. Здесь так же, как в случае Паиквецалицтли, мы имеем дело с адаптацией к создавшимся в XVI веке реальным сезонным условиям.
Возможно, что Моптесума приступил к пересмотру и новой интерпретации праздников, но, очевидно, в какой-то определенный момент он должен был остановиться, поскольку, по всей видимости, даже не коснулся других двадцати- дпевок. Дошел ли он в своей реформе праздников до ее
логического следствия, то есть до введения високосного года? С уверенностью утверждать этого нельзя. Безусловно, это дало бы существенные преимущества: приведенный в порядок календарь, ставшие понятными для простых смертных праздники, снижение влияния консервативного жречества. Кроме того, произошел бы еще один разрыв с прошлым, тогда как присутствие мешиков и их богов в мифах и обрядах возросло бы чрезвычайно.