На поле битвы он выглядел столь же неотразимо. К только что описанным украшениям добавлялись, в соответствии с обстановкой, предсказаниями авгуров или настроением самого императора, какой-нибудь навешивавшийся на спину устрашающий девиз, как, например, «сеньор ягуар» — шкура ягуара, украшенная золотыми лучами, или как «обсидиановая бабочка», привидение Цицимитл, двуцветный Хуакстек и т.д.; затем доспехи из перьев ярко-красного цвета, с рассыпанными по полю золотыми улитками, юбка из перьев и маленький круглый щит. Его личный герб выглядел как орел, терзающий ягуара. Свет, побеждающий мрак — для тех, кто увидел бы ночь, опустившуюся на его империю...
ИМПЕРАТОРСКИЙ СТОЛ
Монтесума принимал свои трапезы в одиночестве, в торжественной обстановке, в большом, украшенном рисунками зале, иол которого был устлан новыми циновками. Если было холодно, то зажигались куски пахучей, не вызывающей дыма, коры. Иногда незадолго перед обедом он шел к поварам, которые показывали ему лучшие куски и объясняли использованную технологию их приготовления. Затем он возвращался в большой зал и устраивался на кожаной подушке или садился в кресло со спинкой — перед покрытым белой скатертью столом с приготовленными для вытирания рук небольшими, удлиненной формы салфетками. Несколько сотен находящихся у него на службе молодых дворян вносили в зал триста блюд, которые ставились на маленькие жаровни с горящими углями.
По свидетельству Берналя Диаса дель Кастильо, подавались обычно куры и индейки, «местные фазаны и куропатки, перепелки, дикие и домашние утки, другие птицы,
мясо косули, кабана (не ясно, какое животное он здесь так называет), голуби, зайцы, кролики и т.д.».
Некоторые утверждают, — говорит Гомара, что ему подавали также детей, но (уточняет Гомара) он ел только принесенных в жертву (что, конечно, не исключает детей). Согласно Дюрану, было заведено ежедневно убивать одного раба — для Монтесумы, его гостей и его фаворитов. Однако эта ничем не подтвержденная информация является, вероятно, частью клеветнической кампании, жертвой которой Монтесума оказался в Chronique X, и, в частности, у Дюрана. Конечно, монарх должен был довольно часто получать жертвенное мясо. Разве ляжка каждого посвященного не предназначалась ему но крайней мере в теории?
Все это подавалось в красиво расписанной керамической посуде из Чолулы; были к тому же тарелки из золота и серебра с декором — например, в виде сплетенных листьев, — выполненным методом чеканки. Какао подносилось в золотых чашках.
До и после трапезы император мыл руки. Двадцать его жен приносили воду, четверо из них приближались к нему: одни с кувшинами, другие с умывальными чашами. После мытья ему подавали салфетки, употреблявшиеся в данном случае в качестве полотенца.
Как только император садился за стол, метрдотель расставлял живописно разрисованную и орнаментированную золотом ширму — чтобы скрыть его от посторонних взглядов. Его жены подносили ему различные виды кукурузных лепешек, затем метрдотель подавал и открывал блюда. От четырех до шести близких родственников, сановников высокого ранга, стояли возле него. Иногда он обращался к ним и предлагал им какой-нибудь кусок. Все соблюдали молчание, однако время от времени играл оркестр, составленный из различных инструментов: обычных флейт, флейт Папа, морских раковин, тамбуринов... Кроме того, иногда придворные карлики и горбуны развлекали присутствующих своими буффонадами или танцевали и пели, что очень нравилось Монтесуме. В награду артисты получали остатки царской еды и какао.
Как свидетельствует Кортес, в тот момент, когда начиналась трапеза Монтесумы, приносили еду также придворным, всему персоналу дворца и любому желающему. Информаторы де Саагуиа, наоборот, говорят, что гости, придворные и дворцовая челядь, то есть несколько тысяч человек, ели после императора. Когда он заканчивал с едой, жены приносили ему в золотых чашках пенистое, с добавкой меда или ванили, какао, имевшее репутацию возбуждающего средства. Затем ему подносили раскрашенную золоченую трубочку, наполненную смесью ликвидамбара и табака. Он делал несколько затяжек и засыпал.
ДНЕВНОЕ ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЕ
Императорский дворец всегда был полон, исключая ночное время, когда там оставалось относительно мало мужчин и от одной до трех тысяч женщин: наложниц, прислужниц и рабынь. С самого утра несколько сот нотаблей и вельмож приходили во дворец, чтобы засвидетельствовать свое присутствие и выслушать приказания своего государя. Среди них, разумеется, и провинциальные сеньоры, которые были обязаны проживать часть года в Мехико. Они оставались там до вечера, сидя в положенном им месте или разгуливая, общаясь между собой, как во многих других столицах прошлого. За каждым из них ходило несколько слуг. В тот момент, когда испанцы впервые'появились в Мехико, эти слуги были вооружены. Возможно, это было скорее исключением, нежели правилом, и объясняется присутствием в городе неприятеля.