Никто, кроме союзных королей, не мог здесь находиться в сандалиях. Тот, кому предстояло увидеть императора, например, для вручения рапорта, должен был надеть на себя простую одежду из волокна агавы. На протяжении аудиенции он должен был смотреть только вниз. Приближаясь к императору, он делал глубокие поклоны, говоря при этом: «Государь, мой государь, великий государь». Затем он присаживался на корточки не менее чем в четырех метрах от Монтесумы. Последний был в таких случаях немногословен.
По окончании аудиенции следовало ретироваться, не оборачиваясь спиной к императору и все так же обращая свой взор долу. Провинциальные сеньоры не должны были подходить ко дворцу по прямой линии: прежде чем войти во дворец, им надлежало пройти часть пути вдоль стены. Кортес, лучший свидетель жизни во дворце Монтесумы, заключает: «Церемонии, которых требовал этикет двора этого принца, были столь многочисленны, что мне нужно было потратить много времени, чтобы их запомнить и удержать в памяти; и, пожалуй, ни один из известных нам султанов или правителей неверных не слал бы требовать соблюдения столь сложных церемоний.
Для своих редких выходов монарх брал великолепный паланкин, обычно закрытый, который должны были мести лица высокого ранга. В тех случаях, когда Монтесу ма шел пешком, он опирался па плечи двух великих сеньоров, выступая под прикрытием великолепного балдахина, драпировка которого была выткана зелеными перьями и украшена картинами, вышитыми золотыми нитями; серебряные пластинки, жемчуг, chalchihuis (нефриты), рассеянные но всей широкой кайме, радовали глаз». За ним шли великие сеньоры, и император беседовал с ними, подчеркивая значение своих слов движениями небольшой позолоченной трости. Перед ним шел сановник с двумя или тремя длинными палками, что должно было означать выход императора, а другие столь же важные особы раздвигали толпу. В определенных торжественных случаях дворяне подметали дорогу, но которой он должен был шествовать, и расстилали ковры. Люди простирались ниц или опускали голову и слегка отворачивались, так что мексиканцы имели основание утверждать, что они никогда не видели своего императора.
Нелегко воспроизвести дневное времяпровождение императора. Конечно, мы располагаем сведениями, исходящими от испанцев, однако они касаются совершенно особого периода в жизни Монтесумы, когда он был пленником своих гостей во дворце Ахаякатль.
Утро Моптесума начинал с обращения к богам, предлагая им дары и жертвы. Особо он приветствовал восходящее
солнце: «Да соблаговолит наш Великий господин исполнить свой долг и выполнить свою миссию». Затем он кадил фимиамом и обезглавливал в честь этого бога перепелок. Таким образом он способствовал круговращению светила. Затем он жевал стручковый перец и отправлялся в зал суда, чтобы принять участие в разборе тяжб провинциальных сеньоров. Его всегда сопровождала свита из двух десятков советников и генералов. Стороны излагали суть дела двум пожилым судьям высокого ранга, демонстрировали в необходимых случаях относящиеся к их делу пиктографические документы и водили но ним указками, объясняя, где находится предмет их спора. Судьи вкратце пересказывали дело tlatoani и представляли свое мнение, Монтесума выносил решение. Он должен был также, вместе с другими судьями, вникать в уголовные дела и присматривать, в общем смысле слова, за быстрым и четким ходом разбирательства. Затем он принимал налоги и улаживал важные государственные дела.
В середине дня он завтракал и отдыхал. После этого он снова принимал просителей или совещался со своими советниками. Затем он шел купаться, мосле чего давал себе возможность расслабиться, слушая музыку или наблюдая за игрой своих клоунов и жонглеров. Через несколько лет некоторые из этих артистов стали знаменитыми в Европе благодаря необычайной виртуозности, с которой они могли, например, подбрасывать и ловить ногами деревянные бревна. Иногда он играл в patolli или смотрел’ на других игроков. Игра состояла в выбрасывании пестро окрашенных бобов на скатерть, расчерченную как для игры в классы. Особенно он любил totoloque — игру в кости.