— Джози, мы ничего такого не делали, — запротестовал Брейден.
— Ей тринадцать лет. — Слезы на ее глазах грозили брызнуть в разные стороны.
— Мне не нравится, когда обо мне говорят так, как будто меня здесь нет, — сказала Сахалия. — Я такая же взрослая, как и вы. Джейк и Брей это понимают. Ты злишься потому, что я им нравлюсь больше, чем ты.
Сахалия обвила руки вокруг шеи Брейдена.
Он покраснел и вывернулся из ее объятий.
— Сахалия, — сказал он. — Мы зависаем с тобой, но мы не собирались делать с тобой, знаешь… что-то еще. Извини.
Ее лицо сморщилось.
На мгновение она показалась совсем ребенком, которым она и была.
Она развернулась и выбежала в коридор.
— Ты скотина, Брейден, — сказала Джози. — Я думала, ты изменился…
Джози вылетела в противоположном направлении.
Брейден поднял руки:
— Я делаю правильные вещи, а в итоге остаюсь виноватым!
Нико бросил на нас троих быстрый взгляд и вышел вслед за Джози.
Брейден повернулся к нам:
— Я хочу того, что вы принимали.
Я покинул их после того, как Брейден принял таблетки. Мне больше не хотелось. По правде говоря, я больше не хотел иметь с ними ничего общего.
Мне надо было прилечь. Срочно.
Мне нужна была помощь, и мне не к кому было обратиться, кроме него.
Он работал за столом, рядом с детьми. Перед ним лежали три или четыре электроприбора, из частей которых он что-то собирал.
— Алекс, — спросил я. — Ты не хочешь со мной пообедать?
Он взглянул на меня прохладно и обиженно:
— Возможно.
— А лучше поужинать.
Я забрался в свой отсек, рухнул в гамак и уснул беспробудным сном.
Я пропустил обед, пропустил и ужин.
Глубокой ночью мне показалось, что я вижу сон об Астрид, которая была в моей комнате.
Мне снилось, что рядом со мной, в моем небольшом спальном пространстве стоит Астрид и смотрит на меня.
Астрид былав моей комнате. Запах ее был тяжелым.
Она выглядела прекрасной в переливчатом свечении моего дешевого будильника. Но пахла она действительно плохо.
Глупо, но моей первой мыслью была радость из-за того, что Джейк вынул ватные тампоны из моего носа перед тем, как я пошел спать.
Вот вам и тщеславие.
Она схватила меня за волосы и дернула мою голову так, что я встретился с ней глазами.
— Никогда больше за мной не подглядывай, — зашипела она на меня.
— Прости меня, — сказал я.
— Придурок, — сказала она.
Она отпустила мои волосы и повернулась к выходу. Пространство было таким тесным, что она была буквально зажата между мной и стеной.
— И не принимай больше болеутоляющих, они тебя разрушат, превратят в идиота.
— Пожалуйста, Астрид, — проговорил я.
— Что?
— Мне, правда, очень, очень жаль.
Я неловко сел, свесив одну ногу из гамака. Моя нога скользнула по ее бедру, но она не оттолкнула меня.
— Я шел за дневником, увидел вас вдвоем и… это было неправильно. Совсем неправильно. Особенно учитывая…
— Учитывая что? — спросила она.
Во рту пересохло. Сердце колотилось о ребра.
— Потому что ты мне небезразлична, — сказал я и тут же поправился: — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя лучше. Хочу, чтобы ты вернулась и была с нами.
В свете моих часов я плохо видел ее, но мне показалось, я поймал отблеск слезы, катящейся по ее щеке.
— Прекрати это, — сказала она. — Ты следил за мной, наглотался таблеток, напугал Макса. Это не дело.
Я почувствовал себя ничтожеством, маленьким червяком.
— Дин, — ее голос пришел из темноты. Он не казался сердитым или расстроенным, только честным. — Мне нужно, чтобы ты был одним из хороших ребят.
И она ушла.
Глава 20
ПРОИСШЕСТВИЕ
В шесть утра я не стал будить Каролину и Генри. Сегодня они должны были стать моими помощниками. Я просто споткнулся о них и в итоге разбудил Макса.
— Макс, — прошептал я, с трудом обнаружив его в клубке прижавшихся друг к другу детей, среди Улисса и Батиста. У малышей не было гамаков. Они спали на сдвинутых вместе детских матрасах.
Все трое выглядели дикими, но симпатичными, как три волчонка в норе. Растрепанные, на сбившихся в кучу одеялах и простынях, они были похожи на мальчишек из компании Питера Пена.
— Макс, — сказал я и тихонько потряс его за плечо.
— Да?
— Поможешь мне сегодня на кухне?
— Снова?
— Да, — ответил я. — Я тебе компенсирую.
— Два дня подряд?
— Да.
— Тогда я согласен! — сказал он и еще в полусне вскочил на ноги.
По дороге на кухню он натянул на себя флисовую толстовку. С каждым днем здесь становилось все холоднее. Наверное, это происходило потому, что солнечные лучи не могли пробиться сквозь гигантское облако металлической пыли.