– Постараюсь. – Габриэль уже читал следующее письмо.
Утро наступило ясное. Погодные маги поддерживали ветер в парусах, иначе те бы обвисли. Но корабль все равно двигался небыстро.
Мастер Ян опустил в воду огромный парус и приказал купаться. Первыми за борт отправились мужчины. Большинство не умело плавать, но парус не давал им утонуть, а наблюдатели следили, не покажутся ли акулы. Акулы здесь водились большие. Шкипер заверял, что до побережья Иберии оставался день, много – два. Нескольких акул и правда заметили, но они не подошли даже на расстояние арбалетного выстрела.
«Мария Магдалина» приблизилась настолько, что они видели лица над фальшбортом. Майкл помахал мастеру Юлию, жалея, что тот оказался на другом корабле и не может вести записи. «Иосиф Аримафейский» бледной тенью маячил на севере и пытался к ним подойти.
Около полудня, когда Майкл вынырнул из воды, покрытый солью, но отмывшийся от чернил, впередсмотрящий крикнул, что видит корабли. Габриэль все еще болтался в море, но немедленно вылез. С голого тела капала вода.
– Где? – крикнул мастер Ян на морейской архаике.
Впередсмотрящий, тоже мореец, ответил на том же языке.
Голый Габриэль повернулся к голому Майклу и Изюминке – не совсем голой, в морской сорочке. Изюминка загорала на палубе, внося сумятицу в настроения матросов.
– Вооружайтесь.
Не одеваясь, он побежал на квартердек. Мокрая Анна и голый Тоби столкнулись у дверей. Габриэль встал прямо над ними.
– Броню для полетов. Мастер Георгий?
Мастер Георгий из-под руки посмотрел на восток.
– С топа мачты виден Локоть.
Локтем называлась оконечность Иберии, выдающаяся в море. Галле и Орлиная голова находились примерно на таком же расстоянии, к северу и к югу соответственно, в двух днях пути при хорошем ветре.
– Где галлейцы?
– Алексей видит два или три корабля на севере. «Иосиф Аримафейский» подает сигнал.
– К бою? – спросил Габриэль.
– К дрейфу, – ответил Ян. – И кажется, что-то под нами.
Габриэль свесился через борт, понимая, что это напрасно.
– Ладно. Мы не беззащитны. Заряжайте пищали.
– Уже готово.
Габриэль кивнул и спустился в каюту. Анна в платье Бланш и Тоби в одной рубашке принялись его одевать. Он натянул шерстяные шоссы, несмотря на жару на палубе, льняной дублет и меховую куртку с высоким воротником. Надел сапоги до колена.
Мортирмир вошел без стука.
– Хочу попробовать один маленький фокус.
– Прошу, – кивнул Габриэль.
Мортирмир протиснулся в узкий коридорчик у дивана и показался за кормовым окном, под висящей клеткой грифона. Ему пришлось пригнуться. Он наклонился и уронил что-то похожее на тяжелое копье на шелковом шнурке, потом еще одно.
Собрав десяток дротиков в кожаное ведро, он вышел.
Тянулось время. Сердце Габриэля громко билось без всякой на то причины. Открылась дверь каюты, и появилась Бланш в мокрой рубашке.
– Мастер Ян сказал, что там штук десять или около того кораблей, все в дрейфе. И что под нами что-то огромное.
Говорила она спокойно, только на слове «огромное» голос дрогнул.
– Скажи мастеру Яну, что киты не страшные, – посоветовал он.
Она послала ему воздушный поцелуй. Габриэль взял шлем и перчатки. Он весь дрожал, понимая, что это страх перед полетом – не считая всех остальных страхов.
– Лучше бы вам одеться, – предложил он.
Паж и оруженосец закивали. Он взбежал по трапу на квартердек, цепляясь шпорами за каждую ступеньку. Шпорам на корабле вообще нечего делать.
Ариосто обрадовался, боднул его огромной головой с горящими глазами.
Мы летим. Прямо сейчас.
Люблю тебя! Полетели!
Грифон в клетке засиделся, и пахло от него слежавшимся пометом – довольно мерзко.
Где-то завизжала лебедка, и тяжелая задняя стенка клетки отвалилась, открывая спокойное море за кормой и длинную балку, которая опускалась и поднималась вместе с кораблем, как бушприт.
Ариосто выскочил на балку, хотя клетка еще не открылась до конца, расправил крылья и радостно закричал. Магический ветер ударил по крыльям, грифон грациозно взмыл вверх и исчез.
Мы оба летим, – сказал Габриэль.
Я знаю, брат. Но мне надо размяться.
Вниз поглядывали люди. Морган Мортирмир перегнулся через ограждение.
– Все в порядке?
– Да.
– Внизу что-то есть. Тридцать шагов длиной. Больше ничего не понимаю. Оно живое, вроде как мы с тобой.
– Выпусти птицу, – велел Габриэль. – Скажи дю Корсу, что я скоро буду.