Около полудня, когда Орлиная голова оказалась по левому борту, а «Иосиф Аримафейский» входил в пролив, Габриэль увидел тени по правому борту, глубоко в воде, у северного побережья Ифрикуа.
Он повернул корабль на сильном ветру, дувшем из пролива. Остальные только поднимались и опадали на волнах, ожидая отлива, который помог бы пройти во Внутреннее море. Силы магистров сберегали для боя. Перемещение трех тяжелых кораблей против ветра и течения вымотало бы даже мастера Моргана.
День был долгий и жаркий, люди сходили с ума. Бланш снова затеяла стирку. На второй раз это оказалось уже не так интересно, девушки чертыхались, но младенцу нужны были чистые пеленки, а Бланш – чистое белье.
Морган походя вскипятил воду. Бланш постучала его по плечу.
– Я думала, – она, конечно, была посвящена во все мысли императора, – что тебя берегут для боя.
– Это мелочь.
И тут он застыл. Бланш достаточно общалась с магами, чтобы понять, что он ушел во Дворец воспоминаний.
– Конечно, – громко сказал он. – Я кипятил воду.
С высоты тысячи футов над проливом Габриэль видел, как ходят в воде змеи.
– Занимался ли кто-то погодной магией? – спросил он в эфире.
– Конечно, – сказал Морган. – Я кипятил воду.
– Морские змеи видят или слышат твои эманации. Они приближаются.
– Кидай копье, – предложил Морган.
В реальности Габриэль сжал коленями спину Ариосто, чтобы повернуть огромного зверя на запад. Они быстро снижались, жертвуя высотой ради скорости, несколько долгих мгновений летели, а потом Габриэль метнул маленький дротик на шелковом шнуре.
Он исчез глубоко в море, в миле от чудовищ.
– В воде, – сообщил он.
Мортирмир потянул струны на пальцах.
– Попробуем вот так. Во имя философии.
Копье, зависшее на глубине пятидесяти футов благодаря небольшому поплавку, вспыхнуло чистой энергией.
Три морских змеи разом развернулись и поплыли на запад.
Габриэль с Морганом посмотрели друг на друга.
– Интересно, – сказал Морган, – охотятся ли они на мелкую рыбу. Ту, которую мы используем.
Габриэль удивился вопросу.
– Второй кидай западнее, – велел Мортирмир.
Габриэль развернул Ариосто и пролетел еще несколько миль. Метнул второй дротик.
У него за спиной Мортирмир отпустил первый дротик, который бесшумно ушел на глубину, и поджег второй.
Морские змеи снова повернулись, как собаки, приманенные запахом добычи.
Теперь они оказались в нескольких милях от своей настоящей добычи. Течение менялось.
Ариосто заворчал, и Габриэль сразу повернул к кораблю. Он усвоил урок и не оставался в воздухе слишком долго.
Я хочу сражаться, – заявил Ариосто.
Сначала дела. Обещаю, сражений будет еще много.
К вечеру второго дня они добрались до Дар-ас-Салама. Бланш и Кайтлин согласились, что никогда не видели такого красивого города. Нарядившись в относительно чистые киртлы, они стояли у борта и любовались минаретами и луковичными куполами, как будто возносящимися прямо из моря, обоняли невероятную, тяжелую смесь запахов пряностей, людей, грязи и морской воды. Морган Мортирмир подошел к ним. И с ним один лучник. Точнее, лучница.
Кайтлин покосилась на нее и узнала. Немного подвинулась.
– Ты Танкреда, – прошептала она.
Гладкое личико лучницы покраснело, но потом она улыбнулась.
– Ты танцевала на моей свадьбе вместе с ним, – уже громче сказала Кайтлин.
Бланш осталась спокойной. Мортирмир, кажется, обиделся, что его хитрость разгадали. Но потом, как обычно, он забыл обо всем и стал смотреть на Дар-ас-Салам.
– Вот теперь что-то будет. Надеюсь, Гармодий здесь.
Поздним вечером корабли зашли в порт, и к ним направилась лоцманская лодка. Бланш оставалась в каюте, но видела людей в мешковатых штанах, которые кланялись Павало Пайаму как большому господину. Он обратился к Габриэлю, который сидел в брэ и рубашке и читал. На императора он совсем не походил.
– Милорд, прошу отпустить меня. Мой господин хочет меня видеть.
Габриэль встал и сжал руку Пайама.
– Мы друзья, и я тебе не господин. Приходи и уходи, когда пожелаешь. Только передай мое почтение… и почтение мастера Гармодия…
– Да-да, – нетерпеливо сказал Пайам.
– Девушка? – ухмыльнулся Габриэль.
– И не одна, – добавила Бланш.
Пайам насмешливо поклонился.