Ланторн отнял у нее нож и легко закончил разрез.
– И нечего плакать, дамочка.
Она опустилась на колени, всхлипывая и ненавидя все вокруг.
Следопыты оказались гораздо вежливее, чем она ожидала от таких суровых людей. Большинство отвернулось. Никто ее не дразнил. Она вытерла подолом простого льняного платья лицо, а потом руки. Что-то осталось на мокасинах.
Внутренности олененка мягко шлепнулись на заранее собранную кучу листьев. Ланторн сделал круговой разрез под хвостом, чтобы вытащить оставшееся. Потом подсунул руки под листья, поднял блестящий, мерзкий ком и отшвырнул прочь. Бросок вышел такой сильный, что кишки, разворачиваясь на лету, упали прямо в ручей.
В воде кто-то немедленно зашевелился. Нельзя сказать, чтобы она закипела, но глубокая заводь, где Ирина брала воду, оказалась обитаемой.
– Кусачая черепаха, – ухмыльнулся Ланторн. – Дикая. Не подпускай ее к себе. Одни едят других, но лучше самому кого-то съесть, чем стать обедом.
Ирина сглотнула, чтобы ее не стошнило.
– Теперь нужно срезать мясо с костей. – Он вел себя так, как будто учил ее чему-то полезному.
Через час вернулись Анеас и высокая женщина-мужчина. Выглядели они очень торжественно. Ирина, грязная и измученная, заметила, что никто из них не делал никакой работы. Скромный лагерь был уже готов, стояли палатки, горели в ямах костры, булькало оленье рагу. Подходили люди, наполняли миски. Анеас ждал и смотрел. Потом подошел к ней.
– Ты не ешь.
– Не хочу, – осторожно ответила она.
– Поешь, – нахмурился он. – Я не могу взять еды, пока ты не поешь. И несмотря на твои… опасения, твоему телу нужна еда.
Рагу пахло очень вкусно. Ирина присела к костру, умирая от голода и омерзения. Ей понравилось, что он отказывался есть без нее.
– А почему ты не ешь?
– Я капитан. Я ем последний.
– Глупое правило. Император ест первый.
– Наверное, императора воспитывал не мой учитель. Ну или у императора всегда хватает еды на всех. – Он улыбнулся.
Ее губы дрогнули, но все же она не стала улыбаться в ответ.
– Она играет с тобой, – сказала Смотрит на Облака, улыбнулась Ирине и протянула Анеасу деревянную миску с горой мяса. – Ей нравится иметь над тобой власть. Просто поешь.
Ирина посмотрела на шаманку, та перехватила ее взгляд и улыбнулась.
– Тебе многому надо научиться. Я тебе помогу.
Ирина хотела ответить резко, но сдержалась. Не время и не место. И как будто решив, что сопротивляться больше нет смысла, она взяла рагу и себе.
Было очень вкусно, что еще больше разозлило ее.
Потом она завернулась в одеяло и легла между Смотрит на Облака и Ланторном. Час она лежала, стараясь их не касаться.
Утром она обнаружила, что они тесно прижимаются друг к другу и им тепло.
Дежурные развели костер.
– Еще один прекрасный день, – сказала Смотрит на Облака и поцеловала не успевшую увернуться Ирину.
Она дернулась, Смотрит на Облака улыбнулась.
Лагерь разобрали за считаные минуты. Ирина еще вчера заметила, что здесь были и другие женщины, не меньше двух. Тогда она сочла их рабынями, но сегодня увидела луки у них за спинами. Они зачернили лица сажей и ушли в лес.
Ей захотелось уйти с ними. Она позволила себе помечтать, что стала следопытом и королевой леса…
Сегодня ей пришлось самой собирать вещи, и у нее никак не получалось увязать их в такой же маленький и плотный тючок, как вчера сделал Анеас или Габриэль. Особенно сложно было с одеялами: два огромных полотнища испачкались в листьях.
– Помочь тебе? – спросила Смотрит на Облака на своей странной архаике.
Ирина уставилась на бесформенную кучу одеял.
– Я с удовольствием приму твою помощь, – ответила она со всем возможным достоинством и заставила себя улыбнуться.
Смотрит на Облака схватила одеяла, встряхнула их так сильно, что они захлопали на ветру, сложила втрое и туго скатала, придерживая коленом. Времени это у нее (него?) почти не заняло. Она потянулась за завязками, которые Ирина предусмотрительно пристроила на крышу палатки.
– Поняла? Ты очень быстрая.
Ирина не знала, что имеет в виду зеленоглазая шаманка.
– Я… мне кажется, я глупая.
– Правда? – Смотрит на Облака оскалилась. Зубов у нее было слишком много.
Потом она привязала бронзовый котелок к заплечному мешку Ирины, и тот сразу потяжелел.
– Твой черед, – извиняющимся тоном сказал Анеас.
– Разумеется, – согласилась она с улыбкой.