Если бы ему не сказали, что это женщина, он бы не догадался.
– Ты работаешь с силой?
Она прищурилась и снова хрюкнула. Кажется, утвердительно.
– Смотрит на Облака – баска, – объяснил Большая Сосна, который подкрался незамеченным. Анеас с трудом удержался, чтобы не вскочить.
– Что такое баска?
– Погоди несколько дней – увидишь.
– Возьми ее, – сказал Туркос. – Нам станет проще.
Анеас кивнул, зачарованный.
Пришедшая из-за Стены двигалась по лесу не так тихо, как Большая Сосна, но под ногами у нее ничего не хрустело. Анеас пытался приноровиться. Они вернулись на старую тропу вдвоем, не сказав ни слова. Анеас старался не обижаться: да, старшие чувствовали, что он нуждается в помощи. Он понимал, что ведет себя глупо, но странная женщина – или мужчина – относилась к нему как к ребенку. Или так ему казалось.
Смотрит на Облака сказала, что проверит след. Анеас наблюдал, как она перебирает сухие листья, а потом вдруг почувствовал скрытый взрыв энергии и невольно улыбнулся.
Баска поглядела на него и ответила улыбкой.
Они все еще не говорили друг с другом. Теперь они шли по сторонам от старой тропы, время от времени останавливаясь посмотреть на следы, а иногда пускаясь бегом. Ремни заплечного мешка врезались в плечи Анеаса, но ему хватало опыта понять, что так только в первый день. Через два мешок станет гораздо легче, а уже к четвертому дню Анеас будет об этом жалеть.
Прошел час, потом другой.
Смотрит на Облака прищелкнула языком. На краю маленькой дыры в центре тропы виднелись три четких отпечатка. Два следа перекрывали друг друга. Третий был очень четкий. Боглин. Большой боглин, возможно, даже упырь.
Баска приподняла бровь, а Анеас вошел в свой Дворец и принялся переставлять там вещи. Дворец этот выглядел как заклинательная комната матери в Тикондаге. Он добавил только столбцы букв на беленых стенах. Там висели зеркало и несколько мощных заклинаний, которые ему подарила мать.
Он шел вдоль стены, касаясь нужных слов. Буквы начинали светиться. Большую часть юности он провел, пытаясь что-то спрятать от братьев и матери. Он даже не подозревал, что этот талант может пригодиться на войне.
Сейчас он творил заклинание, которое представлял деревом, склонившимся над костром и скрывающим дым.
Установив эту систему защиты, он начал главное заклинание. Лучи света замелькали по залу, пока не превратились в небольшую звезду, существующую во множестве измерений. Потом он отпустил ее, и звезда взорвалась, распускаясь, как цветок.
В реальности упырь в грязном светлом хитоне появился рядом со своими следами. Он застыл, пытаясь поднять голову и посмотреть вперед.
Баска рассмеялась и слегка шлепнула Анеаса по спине. Он ухмыльнулся. Заклинание вышло неожиданно удачно, и он был крайне доволен собой. Обычно это улучшало его мнение и об окружающих.
– Больше двух дней назад, – сказал он на архаике.
Баска покачала головой. Или покачал. Анеас все еще не понимал. Руки у баски были сильными, но гладкими. Анеас поднял два пальца, указал на солнце, а потом на следы.
Баска просияла.
– Геер-лон-сен, – заявила она, как будто это все объясняло, и бросилась вперед.
Вечером Анеас лежал рядом с Рикаром Фитцаланом и смотрел на звезды.
– Устал, – признался он.
Фитцалан рассмеялся.
– Ты весь день бежал впереди и выискивал ловушки. А я нет. Я разве что тащил поклажу и перелезал через сотни поваленных деревьев, но я и то устал. Боже, и это моя жизнь. Как пришедшие из-за Стены двигаются так быстро? Кстати, а эта ведьма – она мужчина или женщина?
– Иногда мне кажется одно, иногда другое, – ответил Анеас. – Но она мне нравится. Или он.
Фитцалан рассмеялся с явной завистью.
– Не очень-то увлекайся.
– У тебя есть подружка в Н’Гаре, – напомнил Анеас другу.
– Она в Н’Гаре, а ты-то здесь, – с юной откровенностью заявил тот.
Анеас слишком долго любовался звездами, Рикар уснул и захрапел. Через некоторое время Анеас встал, попил из фляги, облегчился и сел под сосной. Потянулся в эфир. И сразу нашел их. То ли случайность, то ли большая удача, то ли ловушка.
Он застал врага за плетением заклинаний. Враг закрылся, но довольно небрежно. Анеас внимательно смотрел на цвета и их переплетение.
Проснулся он уже на рассвете. Фитцалан стоял и смотрел на него.
– Я что-то не то сказал? – спросил красивый повстанец. Он уже оделся, а в руке держал лук.
– Я ночью что-то почувствовал, – пояснил Анеас. – Орли творил заклинания.