Сэр Танкред Гисарме стоял в полном доспехе, как того требует закон войны, и держался очень прямо, несмотря на свои годы. До этого момента он хранил молчание, но тут заговорил:
– Ваша милость, очень безрассудно будет двинуться на юг, ничего не зная о враге, его расположении и числе.
Король едва взглянул на сенешаля.
– Старикам свойственна трусость.
– Ваша милость, я приму от вас любое оскорбление, – Гисарме приподнял бровь, – потому что вы – мой король. Но вы должны согласиться с тем, что я прожил достаточно, чтобы стать стариком, старым солдатом, который видел десяток великих битв и сотню мелких. Если я и трус, мои враги часто жалели об этом. Необходимо что-то разузнать о враге, прежде чем нападать.
– А я говорю, что ударить надо сейчас, пока у нас есть такая возможность, пока люди и кони сыты, – ответил де Рибомон.
– Вот настоящий рыцарь Галле, – заметил король.
– Сегодня уже поздно выступать, – сказал Абблемон. – И, возможно, армии не повредит выстроиться в боевой порядок на равнине перед лагерем. Чтобы лучше понимать свои действия в день боя. Выступайте завтра, ваша милость. К этому моменту с севера могут прибыть первые телеги с продовольствием.
Де Рибомон посмотрел на Абблемона так, как будто хотел сказать, что понимает эту игру.
Однако король согласился с Абблемоном:
– Вот теперь вы говорите верно. Начнем строиться к бою после дневной трапезы.
Как они и ожидали, на построение у королевской армии ушло несколько часов. Начали поздно, и последний вымпел занял свое место на левом фланге, когда солнце уже начало клониться к холмам.
– Почти пятнадцать тысяч человек, – сказал Абблемон. – Великолепная армия. Больше лиги длиной.
– Все на месте? – спросил король.
– Не считая пары десятков оруженосцев и легких всадников, да еще охотников, которые ушли на разведку.
Армия представляла собой прекрасное зрелище. Пока тени высоких сосен, растущих в долине, не упали на них, солдаты стояли в относительной тишине. В какое-то мгновение Абблемону показалось… только показалось… что за ними кто-то наблюдает. Или что какая-то злобная армия вдруг появилась на равнине прямо перед ними.
Ничего такого не случилось, и армия разбежалась куда быстрее, чем выстроилась, забилась за земляные стены и принялась готовить свою скудную трапезу.
За едой Абблемон выслушивал донесения разведчиков. Его старший егерь сообщил, что видел кроликов и, к западу, белок.
– Ничего крупнее кошки, – щербато оскалился он. – Ни оленя, ни медведя. А ведь это самая богатая дичью область на всем юге. Милорд.
– И людей тоже нет.
– Ни души.
Было уже поздно, но Абблемон хотел выяснить все.
– Окажи мне услугу. Найди этруска ди Браккио, попроси его показать, где он последний раз видел сбежавших солдат. Посмотри, сможешь ли ты их выследить.
– Старый след на сухой земле, милорд? Пожалуй, вы слишком сильно в меня верите. Я пойду, пока не наступила ночь… – Он помолчал. – Сбежавших, милорд? Это глупо. Никто в здравом уме не уйдет прямо сейчас. Я бывал во многих лесах, и здешний лес мне совсем не нравится.
Следующим говорил оруженосец, юноша из местных, который служил Абблемону. Он был бледен и смотрел дико. Сен-Кантен. Так его звали. Гаспар Сен-Кантен.
– Ну, Гаспар, дружок?
– У меня плохие новости, милорд, – сказал юноша деревянным голосом.
– Ну так говори.
– Я нашел… – Он подтянулся. – Я нашел… кажется, одного из курьеров милорда. Вот его кошелек.
Абблемон неожиданно для себя вскочил.
– Черт, – сказал он, но не так резко, как думал.
– Он и его конь…
– Успокойся, – тихо сказал Абблемон.
– Разорваны на куски! – выпалил оруженосец. – Господи. Я ничего подобного в жизни не видел. И все эти личинки и черви… – Вдруг он согнулся пополам, и его вырвало. – Боже мой, – простонал он. – Что-то неладно.
Слуги увидели оруженосца и немедленно принесли полотенца, тряпки и ведро воды. Запах был ужасен. У Абблемона запершило в горле, и он вдруг вспомнил.
Запах в форте на холме.
Черви.
Он отмел страхи в сторону. У него были более насущные дела, если уж курьеры не доехали до места. До этого момента он не понимал, что окружен.
Сен-Кантен стряхнул чужие руки и выпрямился. Двигался он С трудом. Абблемон положил руку на меч.
– Вот так, – сказал Сен-Кантен ровным мертвым голосом. Оруженосец стоял как-то странно, опираясь на одну ногу, как будто позабыл, как держаться прямо.