– Ты излучаешь свет, – повторил он.
– Да. – Она посмотрела на свои руки.
– Мастер Смит говорит, что скоро тебя ждет Превращение, – заметил он.
По ее лицу пробежала тень.
– Что не так?
– Я боюсь. Я бы не боялась смерти. Но это… что это такое? – Она вытянула руку вперед. Ладонь окутывало золотое свечение. – Моя вера несовместима с этим.
Он не мог смотреть на нее в таком состоянии. Оно вызывало… мысли. Он вынырнул в реальность.
– Сколько времени я был без сознания? Армия умирает.
Она взяла его за руку.
– Два часа. Темно, и мы с Гармодием передали все что могли юному Моргану. Спи. Мы поедем утром. – Она сжала его ладонь и встала. – Не хочу в армию. Я хочу остаться в Брогате, люди умирают и здесь.
– Люди умирают везде, и ты не знаешь, как их лечить. А каждый раз, пользуясь силой, ты оказываешься ближе к… этому.
– Да. Я знала, что ты поймешь.
Он обнял ее и постарался не притягивать к себе так, чтобы пришлось ее целовать. Она пристроила голову ему на плечо.
– Я этого не хотела.
– Чего? – засмеялся он.
– Не этого. – Она выпрямилась и усмехнулась совсем не как святая.
Он коснулся ее щеки.
– Ты просто хочешь сделать всех счастливыми.
Она улыбнулась и накрыла его руку своей.
– Однажды я буду рассказывать, что успокаивал святую.
– Я не святая. – Она вздрогнула. – Я совершаю добрые дела, пока могу. Во многом я делаю это ради искупления прежних грехов. Сейчас я чувствую себя беспомощной и бесполезной. Я видела двух фермеров, которые выкашливали свои легкие, и я смогла только облегчить их боль и изгнать страх. Они оба умрут. – Она помолчала. Глаза их были совсем близко друг к другу. – А что, если ты умрешь?
– Я умру, – ответил он. – И ты умрешь, такая золотая и храбрая. Мы все умрем, и они все умрут. – Он улыбнулся. – Но вот сегодня я не умру – благодаря тебе. И, может быть, мы с тобой поможем еще многим жить долго и счастливо.
– В кого ты такой мудрый?
– Я все чаще думаю, что этому научила меня мать, как ни печально. Может быть, в конце концов я тоже стану святым.
– Только если высокомерие вдруг окажется добродетелью.
– Неплохо было бы. Думаю, я бы отлично выглядел на витражах.
Она фыркнула, прикрыв рот рукой.
– Я не слишком-то набожен, но мне нравится думать, какими они были на самом деле… святые. Они ругались, блевали, храпели, делали глупости… и все равно стали святыми.
– Прекрати! – рассмеялась она. – Я попаду в ад.
– Из тебя выйдет великолепная святая.
Она отскочила от кровати одним плавным движением, как мечник, и покачала головой.
– Я думала, что помню тебя, пока ты не оказался здесь. – Она улыбнулась, но недоверчиво. – Ты совсем не святой.
– И ты, – кивнул он.
Утром он проснулся и вышел из госпиталя сам. После приступа кашля на платке остались крошечные черные пятнышки, и это его напугало. Он постоял в коридоре, отдышался и старался больше не кашлять.
По знакомой лестнице он спустился в часовню, пересек огромный двор. Десяток монахинь и послушниц уже развешивали стирку. Кто-то посмотрел на него как на воплощение дьявола, но другие – две монахини постарше – окликнули его. Несколько минут он помогал им с бельем. Сестра Анна потерла поясницу.
– Удобно, когда есть кто-то высокий.
– Пришлю вам Плохиша Тома.
– Он мне нравится, – рассмеялась она. – Как он?
– Был здоров, когда я его видел.
Господи, вот бы чума его не взяла.
– Так и ломает людям шеи? Скажите, что я за него молюсь. Смеху ради. – Она опять расхохоталась и подняла пустую корзинку. – Ну же, девочки. Не каждый день я вам нахожу по красавчику-рыцарю. Не стесняйтесь.
Габриэль, насвистывая, двинулся дальше. Он почти ни о чем не думал. Поднялся в приемную аббатисы. Там никого не было, но две герметические книги так и лежали в нишах. Он пролистал одну, а потом и другую, припоминая заклинания, которыми не пользовался после смерти Пру.
Потом увидел кресло старой аббатисы и вспомнил о встрече с Амицией. Задумался о чуме, об Эше, о неприязни Гармодия к драконам, о Диких, о союзе с Дикими, о мастере Смите, а потом мысли перекинулись на одайн. И на драконов.
Рун. Кто такой Рун? Один из нас изучал их…
– Амиция почти готова, – сказала аббатиса у него за спиной.
Он повернулся. На мгновение ему показалось… но это была не бывшая любовница короля, а Мирам, одетая в длинное серое платье с высоким воротником. Он глубоко поклонился.