– Я…не знаю, – пробубнил Отто после долгой и угрюмой задумчивости. Вероятнее всего, это было сделано только ради того, чтобы не показаться чересчур уж доверчивым и не обдумывающим поступки человеком. В настоящий же момент по его телу пробежала легкая дрожь от осознания того, что теперь мучения наконец кончатся, и можно будет спокойно и здорово зажить.
– Вы боитесь? Что ж…в этом нет ничего постыдного. Человек без страха в сердце мало чем отличается от чудовища. Но поймите меня правильно. Если мы найдем эти записи, я, возможно, смогу их доработать и изобрести вакцину. Если я, конечно, не утратил своих способностей. – И с печальным видом стал осматривать пол, заваленный неудачными образцами.
– Хорошо, – твердо ответил Отто.
– Вот и славно, вот и славно, – вновь затараторил Элиас, протягивая собеседнику руку. – Большое вам спасибо, Отто.
– А ты не думаешь, что власть уже изобрела вакцину?
– Нет, нет, такого просто не может быть. Во-первых, там одни полные, я извиняюсь, дураки, а во-вторых, они бы наверняка уже пустили ее в продажу. Они точно не преминули бы возможностью заработать на этом денег.
Отто отодвинул свой фужер, так и не сделав ни одного глоточка, и поднялся из-за стола. Элиас вскочил следом.
– Я не могу вас отпустить. Во-первых, как вы могли уже заметить, погода там ни к черту, а во-вторых, вы даже не отужинали у меня. Так не делается.
– Я не ухожу.
Охотник зашагал в сторону комнаты с больной женой и ребенком. Алхимик с переполнявшим ему любопытством кинулся следом.
Войдя, Отто аккуратно, дабы не разбудить младенца, прошел к изголовью кровати Элейн. Сунул руку в карман и извлек деревянную коробочку. Достал оттуда три белых кругленьких таблетки и положил ей в длинную руку, которая, словно безжизненная, была протянута вдоль тела. Девушка с невероятным усилием смогла улыбнуться и кое-как поднять руку, после чего положила одну из таблеток на язык. Элиас, стоявший в дверях и наблюдавший, чуть не заплакал, но, дабы не подавать виду, отвернулся и утер рукавом слезы.
– Спасибо, Отто. Спасибо…
Сам же охотник, наблюдавший за девушкой, не выражал особых эмоций. Все, что он смог из себя выдавить, так это слабенькую улыбку, которую, впрочем, не было видно из-за маски. Элейн на глазах менялась, превращаясь из дохлой на вид собаки в красивую даму. Хоть ее страшная худоба никуда не делась, признаки болезни отступили. Коричневая шерсть с рук и головы ушла, кожа вновь стала такой, какой должна быть, пусть и несколько бледноватой, клыки и когти тоже ушли. Очаровательная блондинка с волосами нежного и теплого цвета, она была точно создана для ласк. Элейн мило улыбнулась и наконец сказала:
– Вы очень благородный человек, Отто. А в наше время…во время, когда немногочисленные люди, еще не лишившиеся рассудка, готовы перегрызть друг другу глотку ради всего одной такой таблетки... Это поистине невероятно. Спасибо вам.
Сердце Отто неожиданно застучало чуть сильнее. Он впервые за последние пятнадцать лет увидел женщину. Здоровую женщину. Ему показалось, что он даже слегка покраснел, а потому чуть отстранился от кровати назад, дабы Элейн не заметила этого. Да и нормального, вроде бы адекватного, человека, такого как Элиас, охотник тоже давно не встречал. Неужели наконец-то появились те, кому бы он мог доверять? Отто и сам не понял, как эти двое если уж не понравились ему, – для этого слишком рано, – то как минимум не вызывали особых подозрений и желания перерезать им глотки.
– Отто, простите за нескромный вопрос, но…есть ли у вас семья? Родители, жена, дети? – спросила Элейн, слегка приподнимаясь на локтях.
Отто не стал отвечать, а лишь прищурился и стал переводить взгляд то на Элейн, то на Элиаса, слегка начав отходить дальше от кровати; его рука машинально потянулась к мечу…
– Не бойтесь, – перебила она его, – нам некому рассказывать ваше прошлое. Не бойтесь также нас испугать, мы многое видели в жизни. Особенно Элиас.
Помолчав с минуту, Отто все же начал. Говорил он несколько недоверчивым тоном и все время поглядывал то на нее, то на него; рука же все лежала на рукояти меча.
– Отец мой был алкоголик и кончил жизнь самоубийством незадолго до моего десятого дня рождения. Мать, понимая что скоро обратится в чудовище, в истерике сделала то же самое, прострелив себе голову. Несколько недель мы питались ее мясом, очень долго поджаривая его на свече. Младшая сестра, преуспевающая торговка, была убита во время ограбления на пятый день после того, как начала торговать. Старшего брата зарубили зараженные люди во время нашей с ним прогулки. Если бы не он, то я бы сейчас с вами тут не разговаривал. Ну…а деда пришлось убить собственноручно после того, как однажды ночью он начал обращаться в чудовище.