А мужчины вообще падают в обморок?
Рафаэло, безусловно, склонен к этому: он покачивается на ногах, и на его лице проступает глубокий румянец.
— Ассизи, какое у тебя прекрасное имя. — Косима пытается вовлечь меня в их разговор, ее глаза осматривают меня с ног до головы, несомненно, оценивая.
— Спасибо, — отвечаю я резко, но все еще пытаюсь сохранить спокойное лицо.
— А теперь скажи мне, что ты думаешь о браке? — Косима сразу же вклинивается, и мне приходится бороться, чтобы не рассмеяться ей в лицо из-за отсутствия такта.
— М-мама, — перебивает Раф, изо всех сил пытаясь составить хоть какие-то слова. — П… прекрати.
— Ерунда, Раф! — она останавливает сына, возвращая свой взгляд ко мне.
— Я не думала об этом с тех пор, как должна была принести свои обеты перед отъездом из Сакре-Кёр, — я отвечаю ей достаточно нейтрально, стараясь не показать, как сильно она мне начинает не нравиться.
— Для этого еще достаточно времени, дорогая, — непринужденно говорит она. — Почему бы вам двоим не пойти туда и не узнать друг друга получше. — Она даже не пытается скрыть свои намерения, когда отстраняет нас.
Я бормочу проклятия себе под нос, но сохраняю улыбку на лице, когда пересаживаюсь на диван с Рафаэло.
Дольше всего он просто сидит рядом со мной, устремив взгляд в пол. Кажется, он даже не замечает моего присутствия. Он опускается на пол, как будто на полу есть что-то интересное, что привлекает его пристальное внимание.
Я улучаю момент, чтобы изучить его, и отмечаю, что он не был бы непривлекательным, если бы не его ужасный язык тела. Он кажется почти вынужденным, так как его плечи напряжены, когда он пытается сохранить осанку.
— Это скучно, не так ли? — я пытаюсь растопить лед, молчание еще больше нервирует.
Он медленно поворачивает голову ко мне, его глаза все еще опущены, он смотрит куда угодно, только не на меня.
— Я не кусаюсь, — чувствую необходимость добавить, — и не осуждаю, — пожимаю я плечами, откидываясь на спинку кресла. — Мы собираемся провести здесь некоторое время, так что мы могли бы узнать друг друга получше.
Что-то в его присутствии ужасно жалко, и это не его заикание. Нет, вокруг него витает аура вечной грусти.
— П-почему? — спрашивает он, наклонив ко мне лицо.
— Зачем говорить? Я не знаю. Это то, что делают люди? — я пытаюсь пошутить, и на долю секунды мне становится страшно, что я обидела его, ведь он не очень хорошо говорит.
Но затем на его лице появляется намек на улыбку.
— Да, да, да, да, не так ли? — спрашивает он, его заикание немного усилилось.
Я слегка хмурюсь, что-то не дает мне покоя, когда я начинаю изучать его.
— Так что говори. Расскажи мне о себе, — я прошу его, желая проверить гипотезу.
Боже, сейчас я говорю, как Влад.
Слишком много времени в его присутствии, и вот уже мой мозг синхронизируется с его. Я становлюсь параноиком в отношении всего и всех.
Хотя, если подумать, мне нужно убедиться, что Влад не узнает о Гуэрра и их намерениях в отношении меня. Не думаю, что мне нужна их кровь на моих руках. Это просто приведет к Армагеддону мафии, как любит называть это Влад.
Черт возьми, мне нужно перестать думать о нем хоть на секунду. Или думать, как он…
Переключив свое внимание на Рафа, я наблюдаю за игрой эмоций на его лице, пока он пытается найти слова.
— Мне нравятся камни, — в конце концов говорит он. — Я изучаю камни в университете, — продолжает он, впервые встретившись со мной глазами.
Черт, но я не была готова к этому.
Его глаза — самого светлого оттенка голубого, который я когда-либо видела, а светлые волосы только подчеркивают их необычный оттенок.
— Круто, — отвечаю я, мои знания о камнях довольно ограничены. — Почему тебе нравятся камни?
— Они не разговаривают.
Я смотрю на него секунду, прежде чем разразиться смехом. Понимая, что это может быть неправильно истолковано как то, что я смеюсь над ним, я тут же останавливаюсь. Но один взгляд на его лицо, и он выглядит более расслабленным, чем раньше.
— Ты забавный. — добавляю я, подавляя улыбку.
Он медлит, но его рот тоже растягивается в улыбке.
— Меня никогда раньше не называли забавным, — говорит он, и я снова замечаю странную закономерность в его речи.
— Наверное, потому что ты мало говоришь? — я поднимаю на него бровь. Вместо того, чтобы обидеться, он просто пожимает плечами, но на его лице написано веселье.
— Ты не такая, как я себе представлял, — говорит он мне, откидываясь на спинку дивана и устраиваясь поудобнее. Его поза немного распрямляется, спина больше не такая горбатая.
— И что же ты себе представлял? — спрашиваю я, испытывая любопытство, но также желая услышать, как он говорит дальше.
— Я н-н-не знаю… Монашку? — спрашивает он, в первый раз шутя.
— Вполне справедливо, — отвечаю я, и мы продолжаем вести светскую беседу. Он по-прежнему говорит короткими фразами, как будто боится сказать слишком много сразу.
Я замечаю, что Косима пристально наблюдает за нами из другого конца комнаты, несомненно, оценивая ситуацию и перспективы своего сына.
Но чем больше я вовлекаю Рафаэло в разговор, тем больше я замечаю вещей. Это в том, как все сделано, от его позы до голоса, а затем и его речь.
— У тебя ведь нет проблем с речью, правда? — Я наклоняюсь вперед и шепчу ему на ухо.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, и я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбку от молчаливого подтверждения.
— Ты заикаешься только на втором слове в предложении, когда ты расслаблен, как будто это заученный шаблон, но ты заикаешься на всем предложении, когда хочешь доказать свою точку зрения. — Я пожимаю плечами, это наблюдение — одно из многих, которые я сделала за время нашего довольно короткого знакомства. Больше всего я вижу, как его тело реагирует на внешние раздражители, как будто он прилагает сознательные усилия, чтобы замкнуться в себе и скоординировать свои движения.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — пытается оправдываться он, но я замечаю его жесткую позу. Если бы я ошиблась, он бы расстроился, возможно, отступил бы назад и отдалился от меня. Вместо этого он держит себя в руках, напряжение свернулось в его мышцах. Он больше похож на животное, готовое наброситься, чем на животное, находящееся на грани бегства.
Когда ты годами убегаешь от людей, которые желают тебе зла, ты начинаешь усваивать некоторые шаблоны. Тело никогда не лжет, даже если рот лжет.
— Раф, дорогой! Пора идти! — раздается в комнате голос Косимы, и на лице Рафаэло появляется нотка облегчения.
Он поднимается с дивана, возвращаясь к своей ссутуленной позе, и, пошатываясь, идет к матери.
— Не волнуйся, — останавливаю я его, положив руку ему на плечо. — Твой секрет в безопасности со мной, — подмигиваю я ему.
Я не знаю, почему он представил себя в таком негативном свете, но это его дело.
У каждого есть свои секреты.
Мы возвращаемся к Лине и Косиме. Они все еще разговаривают, когда Раф занимает свое место рядом с матерью.
Рука в кармане, он быстро достает ее, что-то маленькое падает на землю. Мы оба наклоняемся, чтобы поднять это, и я понимаю, что это маленький коричневый камушек.
Он подталкивает его ко мне, его взгляд становится ясным, когда он впервые встречается с моим.
— Спасибо, — шепчет он, от прежней запинки не осталось и следа.
Я беру камень и играю с ним в руках, наблюдая, как они уходят.
Интересно.
Напевая про себя тихую мелодию, я протягиваю нить, довольная тем, что узор начинает обретать форму. В последнее время мы с Линой стали больше общаться, и она начала учить меня вышивать.
Поскольку я видела, что Влад всегда носит с собой носовой платок, я решила сделать ему индивидуальный, с моим именем, конечно. Таким образом, он сможет всегда носить меня с собой, а другие женщины будут видеть, что он тоже занят.
Я улыбаюсь себе, добавляя крошечное красное сердечко рядом со своим именем.