Однако, после воссоединения нашей армии с нашими восточными союзниками – китайцами, обо мне на некоторое время подзабыли. Война должна была вот-вот закончиться победой России, и мы достигли этого очень быстро, но никто даже предположить не мог, что два союзника России – Китай и Япония, объединяться в мощную силу и, в одночасье, захватят весь мир.
Даже я, видавшие виды солдат, никак не ожидала, что война примет такой вот оборот и наши, когда-то союзники, станут захватчиками и врагами. Ослабленный Европейский Союз и выжатая долгой войной с ним Россия были быстро атакованы, и за какие-то несколько дней полностью подмяты. Кто оказывал сопротивление – безжалостно уничтожались, остальных захватили в плен.
В плен попала и я. Когда поднялась первая волна и союзники обернули свое оружие против нас, я поняла, что это конец одной войны – огромной России против Европы и Америки, и начало другой – захвата и террора двух восточных государств, численность которых превосходила все армии стран мира вместе взятых. Они обрушили всю свою мощь – Китай – людские ресурсы, Япония – совершенную военную технику; и мир встал перед ними на колени. Неразвитые и неугодные страны были стерты с лица Земли непрекращающимися недельными бомбежками вместе со всеми людьми, домами, а их территории превратились в запретные зоны для других. Все, кто не подчинялся, уничтожались, остальных постигла участь рабов.
Когда запахло «жареным», я переоделась в форму санитарки при госпитале, в котором отлеживалась после легкого ранения в руку. Не прошло и часа, как меня, под дулом автомата отвели за ограждение, где собрали еще несколько десятков человек. В другой одежде и со страхом на лице, никто из своих людей не узнавал во мне прежнюю, без эмоциональную Мару. И когда на допросе спросили мое имя, я испуганно смотрела на лейтенанта когда-то союзных войск, и чуть всхлипывая, отвечала дрожащим голосом:
- Саша Гальцева...
Это имя слетело у меня с губ как само собой разумеющееся, хотя и было не мое. Меня так и записали, и отправили в другой концлагерь, для военнопленных.
У меня было много шансов сбежать, но куда? Везде были враги, и спрятаться от них было некуда. Сотрудничать с ними я тоже не хотела, оставалось покориться судьбе и ждать того, что она мне готовит. Я совершенно не понимала китайский, впрочем, как и большинство моих однополчан по несчастью, поэтому оплеухи мы получали щедро и часто.
Нам поручалась тяжелая, а порой и отвратительно-неприятная работа. В концлагере я попала в двадцатку «счастливчиков», которых переправили в специальном самолете в самый центр Китая, туда, где были мирные жители и города, почти не тронутые войной и разрушениями.
Глава 3
Когда самолет приземлился в аэропорту, на автобусе нас отвезли в какой-то дешевый, занюханный отель, где долго отмывали и приводили в порядок.
Вот здесь-то, в общей душевой, один из охранников-солдат заметил меня. Он позвал кого-то главного и два офицера бесцеремонно стали разглядывать мое тело, которое прекрасно помнило тяжелые тренировки и всплески адреналина в жесточайших боях. Мне показалось, что это конец для меня, сейчас они поймут, что я никакая не санитарка и убьют, пустив мне пулю в лоб.
Но неожиданно один из офицеров подошел совсем близко и пощупал мышцы моих рук, потом нагнулся и ощупал бедра и икры. Как же мне хотелось вмазать ему коленом по наглой роже, но мне стоило огромных усилий сдержаться и невольно я сжала челюсть, а мои губы превратились в ниточку. И офицер это заметил. Усмехнувшись, он резко выпрямился и на ломаном английском тихо произнес мне в лицо:
- Я продам тебя дороже всех, Ронг. Запомни свое имя и не раздражай меня.
И он с силой стукнул мне кулаком в живот. Нисколько этого не ожидала и с нескрываемым удивлением рухнула на пол душевой, согнувшись в позе эмбриона и чувствуя тупую боль в кишках.
Чем же я его разозлила? И почему теперь меня зовут Ронг? Прежнее имя, Мара, мне нравилось куда больше, но вряд ли теперь оно сослужит мне добрую службу, скорее наоборот – эти сволочи всеми правдами и неправдами захотят избавить меня от жизни. Поэтому буду молча терпеть, чтобы не случилось. Но сцена в душе была только началом.
Как позже я узнала от одного из пленных, тот офицер был некто Лун Гуанмин – тот еще садист и тиран. Если пленник чем-то ему не понравился, он будет изводить его до тех пор, пока тот не умрет. И кажется, в этот раз именно я ему и не понравилась. Значит, меня будут пытать, пока я не отдам богу душу.