- Что ж,- горько усмехнулась я на слова своего товарища
по - несчастью.- Наверное, я заслужила такой смерти. В конце концов, я не о чем не жалею, и эта война принесла мне больше удовольствия, чем моя прежняя, серая жизнь.
- О чем это ты?- изумленно уставился на меня мужчина.
- Да так,- махнула я рукой и отвернулась.
Никогда бы не подумала, что легендарная Мара умрет от рук садиста, так и не обретя истинного покоя. Моя душа металась между ощущениями и захлебывалась от недостатка адреналина и физических нагрузок. Конечно, я пыталась тренироваться, пока охранники не видели, но истинной боли от перегрузки я уже давно не испытывала.
И когда за мной пришли двое солдат, я была готова к любому исходу, и даже к смерти. Может оно и к лучшему, ведь война закончилась, а значит и смысл моего существования также иссяк. Мне казалось, что я прожила свою жизнь и в свои тридцать четыре мне уже некуда стремиться или на что-то надеяться. Поэтому, когда меня провели в подвал отеля, на моем лице не было ни одной эмоции. Мара вернулась и перед смертью не хотела больше прятаться и бояться, с безрассудной смелостью глядя на своих врагов.
Офицер Лун наблюдал, как меня приковали к стене по рукам и ногам, словно распяли, и его губы кривила злая усмешка, но лишь до тех пор, пока его солдаты были рядом. Когда он отдал приказ оставить его наедине с пленной, выражение его лица изменилось.
Мужчина сосредоточенно о чем-то думал несколько минут, вперив в меня свой немигающий взгляд. Его черные, узкие глаза буравили мое лицо, словно испытывали на прочность и выносливость. Но я оставалась равнодушной и спокойной, что мне какой-то там китайский офицер. Однако жаль, что Мара умрет от рук этого никчемного человечка.
Очень тихо Лун начал что-то говорить на своем языке, прохаживаясь передо мной, и я могла хорошо рассмотреть его. Небольшого роста, как и все китайцы, но подтянутый и жилистый. Прямые ноги и осанка, вздернутый подбородок, надменный взгляд; как у военных его звания, форма сидела на нем идеально, и он прекрасно это знал, на поясе кожаная кобура, с одной стороны пистолет, с другой – армейский нож. Несколько орденов на груди, но он определенно был моложе меня. Что он придумал такого, что не хотел свидетелей, оставшись наедине с пленником? Но стоило ему пододвинуть тележку и убрать с нее плотный чехол, как мне стало ясно, что задумал этот офицер.
Лун довольно щелкнул языком и прокомментировал свои действия, обратившись ко мне по-английски:
- Ты очень похожа на женщину, которую мне заказал очень влиятельный политик. Он будет весьма доволен, когда получит такой экземпляр. А я выдрессирую тебя и подготовлю, как следует для встречи с ним.
Я не ослышалась? Кажется, он сказал о дрессировке? Интересно, и каким же способом? Неужели этими примитивными секс - игрушками, что сейчас лежали на тележке? И на кого я так похожа? Вроде бы не первой свежести, и если он намерен удивить меня этим, то вряд ли у него это получится.
Офицер Лун просто представить себе не может, через что мне пришлось пройти, когда я была еще в самом начале, была слаба и не могла защититься. И никто не знает, что все мои обидчики, когда-то поглумившиеся над моим телом, теперь кормили червей. Все до одного. Ведь в пылу битвы, да и после сражения никто не будет разбираться, кто был убит пулей в голову, а кто в спину.
Однако тогда это имело хоть какой-то смысл, а что же теперь? Какая была цель всего этого? Значит ли, что офицер Лун не собирается убивать меня? Или пытать? И что он имел в виду под словом дрессировка? Но вскоре мне невольно пришлось узнать это, когда Гуанмин вынул армейский нож и не без особого удовольствия разрезал на мне одежду. Теперь я была не только связана, но и обнажена. Я смотрела безучастно и даже не пошевелилась, когда Лун неожиданно приставил острое лезвие к моему горлу.
- А может просто прирезать тебя, как бешеную собаку?- процедил он сквозь зубы прямо мне в лицо. Но уже через секунду его настроение изменилось и он, убрав нож, довольно хмыкнул и, сняв перчатки, щедро смазал руки какой-то пахучей, прозрачной, гелеобразной мазью.
- Это очень сильный афродизиак,- пояснил он очень тихо, приблизившись вплотную.- Это поможет тебе расслабиться и прочувствовать все острее.
Какой же он наивный, подумала я, и мои уголки губ чуть дернулись. Мужчина заметил и сильно сжал мою грудь в своих руках. Помяв ее немного, он переместил руку ниже, на живот, а там и проник в промежность.
Несмотря на то, что Гуанмин глядел почти со злостью, его прикосновения были более нежными. Никаких резких движений или болезненных выходок. В какой-то момент моя кожа под его ладонями стала гореть, а внизу живота появилось странное томление. И все мои внутренние ощущения неожиданно вылились в легкий румянец на щеках. Лун, увидев его, удовлетворенно выдохнул и отошел, чтобы помыть руки. Меня накрыла волна вязкой теплоты, низ живота онемел, а бедра, словно начали жить отдельно от меня, чуть двигаясь и подрагивая, чтобы погасить внезапно появившийся в промежности зуд.