Он остановился на середине, все взгляды были прикованы к нему. Что самое удивительное, еще пол минуты назад плачущие младенцы теперь с какой-то потусторонней осознанностью смотрели вперед себя, не издавая при этом ни звука. Выдержав небольшую паузу и слегка театрально махнув рукавом, Маркус начал свою речь:
Люди не совершены. У нас есть физиологические и биологические потребности, с которыми бороться мы не способны. Но мы с вами имеем возможность прикоснуться к идеальному. Нам дано быть избранными в диалоге с вечным, в служении высшей ступени развития мироздания. И самое удивительное, что в своем преклонении перед первобытной силой, мы находим взаимный отклик.
Как прекрасно, окружать себя родными и близкими. Засыпая, не бояться проснуться в одиночестве. Встречать старость в кругу своей полной семьи. И цена за этот дар - невелика. Да, может быть тяжело, но все мы должны помнить ради чего это! Ради нас всех! Ради наших детей! Так будем же едины и пусть не один ни усомнится. Мать смотрит на нас, она верит в нас. Так и не будем ее разочаровывать и она, без сомнений, не разочарует нас.
Одновременно с началом монолога, Ульрих начал ходить по рядам с сосудом, наполненным тёмной жидкостью и подходя к каждому, давал испить глоток. Тем временем, Маркус продолжал:
- Три дня и три ночи я провел в уединении взывая к Матери. Я выпрашивал еще один спокойный и сытный год для всех нас. Она откликнулась и обещала быть такой же благосклонной, как и все года до этого. От нас лишь требуется с почётом и соблюдением всех традиций, которые известны даже этим малышам, – при этом он обвел рукой первые ряды, - отпраздновать горячо нами любимый «Мара Лишанка». Приготовления почти закончены, в «Истоке» еще раз прочтут лекции и проведут практические занятия счастливцам, которым повезло быть избранными в этом году. Прошу молодежь отнестись к этому со всей серьезностью. От вас, без преувеличения, зависит жизнь всей нашей деревни.
В этот момент очередь испить из кувшина дошла до Яниса. Ульрих улыбался, но улыбка его была ехидной. Глаза сощурены в маленькие щелки, ну точно – хитрый лис. Янис видел, как до этого большая часть горожан испили из этого кувшина, матери смочили губы младенцам, поэтому он решил, что опасности жидкость не представляет. Без опаски взял протянутый ему сосуд и сделал большой глоток. По вкусу жидкость напоминала крепкий травяной чай. Он подержал несколько секунд его во рту, пытаясь запомнить вкусовые ноты, а затем проглотил. Ульрих удовлетворенно вздохнул и забрав кувшин понёс его следующему прихожанину.
- Сегодня мы традиционно предадимся благостному забвению. Все мы преданы Матери и за это, она щедро позволит нам встретиться с нашими ушедшими близкими в минутном забвении. Тех же, кто не всей душой с нами, ждёт встреча со слугами-Маарами. В «Истоке» нас с детства учили, как им противостоять, так что, когда вернетесь, советую хорошо подумать над своим поведением и провести минимум неделю в уединении и попытках вернуться в общий настрой общины.
Янис заметил, как стоящие рядом него люди начали садиться на пол. Пытаясь понять причины такого поведения, он почувствовал, как разум его затуманивается. Невероятное чувство усталости навалилось на его плечи, заставляя согнуться под его тяжестью. Сонливость слепляла секунду назад широко раскрытые веки.
Бах! Он свалился на пол и погрузился в глубокий сон.
Глава 9
Дымка вокруг была настолько плотная, что сложно было что-то разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Было достаточно холодно, при каждом выдохе из его груди вырывался клубок пара. Янис осмотрелся. Было непонятно, какое время суток, но по темно-серому фону, можно было предположить, что поздние сумерки. Откуда-то лился свет похожий на лунный. На ладонях было ощущение липкости. Сначала он подумал, что это холодный пот, но взглянув на них, с ужасом осознал, что это высыхающая кровь. Янис осознавал невозможность происходящего, но ощущения были настолько реальны, что, отбросив здравый смысл он начал воспринимать эту реальность.
Мужчина сделал несколько неуверенных шагов в прямом направлении. Затем, еще несколько, но ничего не менялось. Тогда, он уже более уверенными и размашистыми шагами пошёл, как ему казалось, на север. Он шёл и шёл, но туман только становился всё гуще.