Американский писатель В. Ченнинг не сгущал краски, когда писал об Америке середины XIX в.: «Фабрики превращаются в публичные дома; многоквартирные доходные дома являются свидетелями нужды; железные дороги мощными оковами охватывают промышленность, запутавшуюся в тенетах феодализма; из-под пышных нарядов успеха свисают блеклые лохмотья безудержно растущей нищеты; из-за роскошных жилищ отовсюду выглядывают мрачные очертания безысходной нужды»33. Общенациональная перепись 1900 г. зафиксировала: почти одна четвертая часть всего самодеятельного населения не имеет работы. Люди жили в такой нужде, что из каждых десяти умерших жителей Нью-Йорка одного хоронили на кладбище бедняков за общественный счет.
Начало 30-х годов американский капитализм отметил рекордами нищеты и экономического бесправия. Когда в 1933 г. к власти пришел Ф. Рузвельт, число безработных в стране достигло 16 млн. человек. Только в Чикаго безработные составили 40 % рабочей силы. В центре американского автомобилестроения, в Детройте, город пытались «выручить» корпорации, встревоженные перспективой голодных бунтов. Они дали муниципалитету заем при условии, что каждому человеку будет выдаваться не больше семи с половиной центов в день на еду. По признанию президента Гувера, в США тогда насчитывалось не менее 10 млн. больных детей, лечить которых не позволяла нищета. Учителя в школах подкармливали детей.
«Нищета живуча, словно кошка», — пишет автор специального исследования «Бедность: неискоренимый парадокс Америки» С. Лене, составивший длинный перечень различных форм бедности: бедность безземельного или неимущего фермера; бедность тех, кто полностью или частично нуждается в посторонней помощи; бедность порабощенных — краснокожих, белых или чернокожих; бедность, вызванная экономическими причинами; бедность, вызванная политическими причинами; бедность неимущих, например бедность низкооплачиваемого рабочего; бедность, постигшая людей вследствие безработицы, вызванной депрессией или техническим прогрессом; бедность эксплуатируемых в силу расизма, например негров; бедность оставшихся вне сферы общественного призрения, например белых бедняков с Юга, американских индейцев и т. д.34
Не исчезла нищета и в современных условиях — изменились лишь ее формы. Верно писал о бедности в США немецкий профессор Л. Маттиас: «У каждого, кто прибывает в Соединенные Штаты Америки, создается впечатление, что нищеты там нет и быть не может… Поначалу действительно кажется бессмысленным предполагать, что в американских городах есть нищета: никто не ходит в лохмотьях и не просит милостыню; огромные рынки и магазины завалены товарами; каждый, даже мойщик окон, кажется, имеет свой автомобиль… Где же нищета? Конечно, в негритянских кварталах, в Гарлеме, где даже белые ютятся в дощатых лачугах. Но ведь это «феномены городских окраин», которые есть в любой стране. Так, или примерно так, говорят обычно иностранцы, да и американцы тоже, о нищете в Соединенных Штатах».
«Нищеты и впрямь не видно, — продолжает Л. Маттиас. — Но она не видна только потому, что многие не научились ее видеть. Некоторые просто не способны освободиться от старого представления о нищете, когда бедняк ходил оборванным, просил милостыню, собирал окурки… Но нищета XX века уже не та, какой она была сто лет назад.
Нищета в Соединенных Штатах огромна. Она больше, чем во Франции или Великобритании, ФРГ или Бельгии… В США она не видна потому, что там люди стыдятся своей бедности. В отличие от большинства европейских стран, нищета в Соединенных Штатах воспринимается как позор, даже больше чем позор: она рассматривается как свидетельство полнейшей неспособности человека выстоять в борьбе за существование…»35.
В США хватает и «классической нищеты», и нищенства, и попрошайничества. В начале 1977 г. вашингтонский журнал «Пэйрейд» опубликовал очерк, который сочли курьезом: в Нью-Йорке успешно действовали курсы по подготовке нищих. Слушателями курсов были молодые американцы, часто выпускники колледжей, отчаявшиеся найти работу и вынужденные зарабатывать на пропитание попрошайничеством. Проводились лекции, семинары, зачеты. Выпрашивать милостыню обучали по-разному: просто с протянутой рукой, прикидываясь жертвой нападения гангстеров, замотав руку бинтом и намазав его томатной пастой («пятна крови») и т. д. Всего преподавалось около 50 приемов ремесла. Желающих пройти «школу нищенства» было много; курсы пропускали за год несколько тысяч человек. Такие же курсы имелось в виду открыть в других городах, а в Сан-Франциско они уже действовали.