Словом, как это ни огорчительно, мы не воспользовались плодами своего собственного успеха.
Я говорю об этом вовсе не для того, чтобы умалить значение Керченско-Феодосийской операции. Мне просто хочется рассказать о том, чего нам не хватало, чего мы не умели делать в первый период войны и чему учились. Война — дело не простое. И не сразу мы приобрели опыт борьбы с коварным и сильным врагом.
Глава четвертая
Севастополь зовет
На прорыв блокады
Наступил май 1942 года. В Батуми после дождей жарко припекало солнце, и теплые испарения наполняли воздух. Вовсю цвели сады.
Внешне война здесь чувствовалась мало. Но нас, моряков отряда легких сил, она постоянно держала в напряжении. Корабли, если у них не было больших повреждений, очень редко задерживались в базе. Пополнив запасы топлива, пресной воды, снарядов и продовольствия, они уходили на север, к берегам Крыма, где продолжались тяжелые бои.
19 мая на мое имя пришла радиограмма от командующего флотом. В ней содержался боевой приказ — доставить на кораблях в Севастополь 9-ю бригаду морской пехоты.
Севастополь… Месяц назад, во второй половине апреля, я пришел туда на лидере «Харьков», чтобы решить некоторые вопросы с командованием флота. К тому же мне самому хотелось побывать в осажденном городе, которому мы помогали перевозками, поддерживали артиллерийским огнем.
На улицах Севастополя для проезда машин оставался лишь узкий коридор — справа и слева поднимались завалы от обрушившихся зданий. Но улицы не были пустынными. Люди спешили по своим делам. Бойко бежали дребезжащие вагончики старого севастопольского трамвая. То и дело появлялись стайки школьников с сумками в руках. Славные севастопольские ребятишки, маленькие воины! Они дежурили на крышах домов, готовые бесстрашно броситься к зажигательной бомбе и обезвредить ее, ухаживали за ранеными в госпиталях.
Многие предприятия города были расположены под землей, в штольнях. Севастопольцы снабжали защитников Черноморской твердыни вооружением, боеприпасами, обмундированием.
Вначале я, разумеется, поехал на передний край, в 7-ю бригаду морской пехоты. Командовал ею полковник Евгений Иванович Жидилов, знакомый мне еще по довоенной работе в штабе флота. Бригада занимала позиции на Федюхиных высотах за Сапун-горой, слева от Ялтинского шоссе. Это совсем недалеко от города.
Федюхины высоты прорезаны глубокими балками. В одной из них и расположился КП командира бригады. Встретились мы с Жидиловым как старые товарищи.
Евгений Иванович рассказал мне о декабрьских боях, когда немцы начали второй, «решительный» штурм Севастополя. Ожесточенное сражение гремело по всей линии обороны днем и ночью. 17 декабря враг обрушил на позиции бригады лавину артиллерийского и минометного огня. А потом гитлеровские батальоны и полки пошли в атаку волна за волной. Как только отбивали одну волну, за ней вырастала другая. Дело доходило и до рукопашных схваток.
Бригада понесла немалые потери, но держала рубеж. И только 19 декабря левофланговый полк несколько отошел. Здесь немцы предприняли «психическую» атаку. Они шли на окопы моряков во весь рост, горланя пьяными голосами. Остановить их пулеметным и винтовочным огнем не удалось. Чтобы поправить положение, командиру пришлось бросить последний бригадный резерв. Самого Жидилова в тот день ранило.
Меня интересовало, насколько эффективен был огонь кораблей, поддерживавших бригаду.
— Превосходно стреляли. Если бы не корабли, нам пришлось бы очень трудно, — ответил Жидилов.
В последних числах декабря положение главной базы флота стало устойчивым. Гитлеровцы прекратили наступление на город и все свои силы бросили под Феодосию и Керчь.
— Сейчас у нас затишье, — сказал в конце нашей беседы Евгений Иванович. — Так, мелкие стычки. Но, думается, все испытания еще впереди. На Крымском полуострове что-то у нас не ладится…
Да, в те апрельские дни уже угадывалось тяжелое положение Крымского фронта, и севастопольцы это чувствовали.
В мае обстановка действительно изменилась. Противник, используя сухопутное сообщение, подтянул в Крым свежие армейские формирования. Сосредоточив на крымских аэродромах бомбардировочную и торпедоносную авиацию, он срывал наши морские перевозки, от которых всецело зависело снабжение советских войск на Керченском полуострове.