Для тыловиков диверсионной службы, советский шлагбаум соединения с армией попавшей в окружение, был закрыт.
Чем мотивировался этот отказ, граничавшнн с прямым предательством своих же русских воинов, было неизвестно. Но факт оставался фактом. Остатки в живых Волковцев должны надеяться только на свои последние силы, которые были уже на исходе.
При наличии такой силы генералу Волкову трудно было совершить прорыв и снятие вражеских частей с осады города тем более, что пробираясь через множество препятствий, бригады его редели.
Поэтому атакующие с тыла войска Волкова не могли повернуть колесо вспять и заставить оккупантов отказаться от плана осады Севастополя, не считая ослабления некоторого их нажима на крепость.
Ш
Матросы, как и их собратья пехотинцы, в неравных боях совершенно выбились из сил и чаще начали поддаваться усталости.
По их изможденным лицам трудно было узнать даже близкому начальнику, что именно эти самые люди совсем недавно были жизнерадостными моряками.
Под ногами черноморцев Крымская земля стонала, ее поверхность полыхала ножарзми и воинам нельзя было найти место, чтобы хотя «а пару минут укрыть свою голову.
Гитлеровские резервы безостановочно контратаковали двигавшуюся вперед армию тыла. Но враг и сам нес настолько большие потери, что не решался наступать по ночам.
И только ночь приносила временную передышку. Ночная Крымская влага очищала воздух от ядовитого дыма взорвавшихся бомб и снарядов и от нестерпимого смрада разлагающихся трупов.
Солдаты жадно вдыхали свежий воздух, чтобы на завтра снова находиться в чаду и зловонии.
В последующие годы жизни мне не приходилось нигде больше встречать такие ночи, как только там, далеко, далеко на Юге России. Они только там такие бывают, которые своей живительной влагой даже раненому возвращали жизнь.
• •
•
Хотя руль управления войсками находился в надежных руках генерала Волкова, маневренность прорывавшихся частей из-за усталости, становилась все труднее и труднее.
Молодые матросы, подражая выносливости своих сотоварищей из старослужащих, тщетно старались усвоить всю тяжелость и сложность ведения огня при отходе на суше.
Будучи под прикрнтием левого крыла бригады я невольно вспоминал поучительное наставление своего непосредственного начальника:
„Хотя на суше все бывает простым и доступным, эта простота, требует глубокого понимания даже самых опытных полководцев”.
И действительно: командир, попадая под факты множества непредусмотренных задержек, которых на позиции немало и, которые штабу заблаговременно предусмотреть нельзя, сразу становится далеким от той цели, которая была поставлена ему начальством для немедленного выполнения.
Группа или даже целая армия в мирное время по планам штаба, в своей структуре проста, но штаб чаще всего не предусматривает, что на фронте, в боевое время, эту армию могут двигать мельчайшие винтики сложнейшей военной машины.
В современных войнах, даже в стенах штаба крупного масштаба, невозможно всего предугадать и если мы вернемся к дням прошедшей второй мировой войны, то увидим, что и тогда верховное командование страдало „болезнью” — непредусмотрительности фронтовых задержек на местах боевых действий и лишь только по-1)3
тому, что ни одна из воюющих частей не состояла и нс составляла из себя целого куска, а все было собрано из отдельных единнц-индквидуумов, разных родов оружия и разных национальностей.
Поэтому, нам участникам обороны Севастополя, больше чем кому либо другому становится понятным, что самый даровитый полководец прошлой России и тот не смог бы в условиях тех дней, под навесами крепости держать врага у ее подступов целых девять месяцев.
♦ •
•
Прикрывая отходящие части, неся большие потери мой отряд моряков настолько стал малочисленным, что командованию пришлось его подменить пятым батальоном. Последний, потеряв так-же не меньше третьей части своих штыков запросил себе смену, но заменить его было уже нечем и некем, поэтому его остаткам и пору чили нести охранение и задерживать вражеский нажим у самого аула Ьельбек.
На этом участке наши лобовые бригады понеся непоправимые потери, все же прорвали неприятельскую линию осажденной крепости и соединились с гарнизоном Севастополя.
Нескольким матросам осажденной со всех сторон крепости, каким то чудом удалось обнаружить и открыть скрытые штольни неприятеля и через них впустить подошедшие подразделения с Юга генерала Грекова.
Приморская армия составлявшая крепостной гарнизон, одновременно пополнилась значительными люд-сними силами генералов Волкова и Грекова, которые личной отвагой подняли в них боевой дух и вывели, как обещали, из окружения обратно в Севастополь.
Многое сделали на конечном рубеже Юга России эти два генерала. Они дважды попадали в окружение, дважды громили фашистов и дважды выводили свои войска из огневого капкана смерти.
Неприятель, как и в сорок первом году, был остановлен у самых ворот крепости, но и малочисленному осажденному гарнизону уже некуда было отходить. Впереди шумело бурное море. Позади — вражеская полу-подкова.
Обложив огненной завесой город, немецкое командование применило все имеющиеся у него огневые средства.
Фашистам уже был нужен не сам город. Они стремились захватить его живых обывателей, защитников в черных бушлатах....
Послушные слуги фюрера - Геринг и Манштейн осаждали крепость с воздуха и с суши, из самых больших калибров орудийных стволов.
Осаждающий враг бросил на городские руины не меньше как полмиллиона разрывных снарядов, не считая воздушных бомб.
И все-же, будучи скованными с трех сторон, черноморцы не уступали своих гнезд обороны.
Были моменты, когда матрос израсходовав последний патрон, подымался из своего укрытия и один врезался в окоп неприятеля.
Воюющие стороны были неравные, штурмующие дивизии врага пополнялись новыми силами и их превосходство сужало все оборонительные линии крепости.
Критическое положение гарнизона, на этот раз поправил, хотя временно, флот.
Несмотря на свою рассеянность, он отдельными единицами прорвался через вражеские минированные поля и у берегов Инкермана первыми своими орудийными залпами заставил Манштейна отвести ударные дивизии от стен оборонительных бастионов.
Немцы, минируя побережье Юга и район Иикерман-скнх вод. повидимому не предполагали, чтобы парализованные еще в начале оккупации полустрова русские эскадры, посмеют снова появиться под Севастополем. В этом они ошиблись.
Черноморские корабли и береговые батереи бастионов своим метким огнем, вынудили врага отказаться идти вперед на крепость, не закрепившись на своих исходных позициях.
Получив помощь с моря, гарнизон крепости тут же перегруппировался и снова был готовым встречать врага.
Русские ядра корабельных орудий и дальнобойной артиллерии, опрокинули все расчеты неприятельского командования и заставили его на некоторое время отказаться от контр-атак на Севастополь. Враг считал но просчитался. Он не смог Инкерман обойти.
Манштейн оттянул свои передовые части ко второму эшелону и в спешке накрывшего огня с кораблей, бросил много боеприпасов.
Положение гарнизона считавшееся почти безнадежным, теперь начинало снова выправляться.