«Да, – мрачно сказал себе Алей. – А ответ-то я нашёл. Молодец, блик. Враньё. Я сказал – и соврал. Тьфу ты, горе луковое… такой жути навидался, а мог бы просто подумать. Всё, надо с предельным поиском тоже завязывать, а то, чего доброго, останется вместо мозгов голая интуиция», – и, не удержавшись, продекламировал вслух:
– Душераздирающее зрелище. Кошмар!
– Алик, – радостно сказала Поляна, – мы пришли!
Алей улыбнулся – коротко, настороженно-вежливо – и отступил на шаг: в тесном коридоре вдвоём было не развернуться.
Потом ещё на шаг.
И ещё.
Следом за Поляной через порог шагнул её избранник.
Коридор старой пятиэтажки был ему тесен.
Алей так и вытаращился на поляниного жениха. По сравнению с тем даже накачанный Сон казался бы щенком. Плечи у Летена были шириною в дверной проём. «Пара, – весело подумал Алей, – да, они точно пара…» Крепко сбитая, пышная Поляна по нынешним временам считалась толстой, прежде она из-за этого очень переживала. Рядом с Летеном она выглядела статной, точно старорусская боярышня. При каждом взгляде на суженого лицо её озарялось восторгом и затаённой гордостью, и она делалась ещё краше…
Поляна торопливо вышла вперёд, встала рядом с Алеем.
– Это Алей Веселин, – официальным голосом сказала она, – мой друг. Алик, это Летен Истин.
– Я о вас много слышал, – в тон ей проговорил Алей.
И посмотрел Летену в лицо.
…Улыбка истаяла, не родившись.
Алей инстинктивно подобрался. Почему-то он остро ощутил, что стоит перед чужаком босой и в домашних штанах. Лицо у Летена оказалось неприятное – сухое, невыразительное, непроницаемое. Глубоко посаженные глаза смерили Алея буравящим взглядом, и, похоже, Воронов остался недоволен увиденным. «Вот те раз, – подумал Алей, чувствуя, как приветливость его куда-то улетучивается, – Не нравится мне это. Ну посмотрим…»
– Добрый день, – коротко сказал гость и протянул руку.
– Здравствуйте.
Рука была широкая как лопата и такая же сухая и невыразительная, как лицо.
Рукопожатие прекратилось. На миг повисло молчание.
Поляна приоткрыла губы, на лице её выразилось, что она мучительно ищет подходящие слова, но она так ничего и не сказала. «Растерялась, – понял Алей. – Другого ждала… Эх, Ляна!»
– Поляна… – начал он, пытаясь её ободрить.
И наткнулся, как на нож, на взгляд Воронова.
– Поляна уговорила меня прийти, – сказал тот. – Я решил доставить ей удовольствие. Сыграть в эту игру. Вы, я так понимаю, кто-то вроде экстрасенса?
– Лайфхакер, – Алей медленно обернулся к Поляне: та стояла недовольная, надутая. «Летя!» – возмущённо сказала она одними губами.
Тот посмотрел на неё и вдруг улыбнулся.
Хорошо улыбнулся, искренне, светло; лучистые морщинки собрались у глаз, лицо потеплело… У Алея отлегло от сердца. Он успел уже задуматься, как лучше сказать Поляне, что она ошиблась. Но в этом не было нужды.
Летен любил её.
По-настоящему. Безгранично. Навеки.
Но это не было его Пределом.
«Отражённый свет, – рассеянно подумал Алей, прикидывая, с чего начнёт поиск. – Как это красиво. Изумительно… Так и должно было быть. Счастье Поляны невозможно без его счастья. Но его самореализация окажется уж точно не в семейной жизни. А любопытно – где? Отражения должны получиться взаимными, потому что Поляна везде будет с ним».
Ему стало решительно безразлично, что Летен подумает о нём. Главное – чувства Поляны. Пусть ей будет хорошо. Он собирался встретить её будущего мужа как друг, а встретит как профессионал, вот и вся разница.
– Откровенно говоря, я в вас не верю, – сказал Летен. Он больше не улыбался.
– Это неважно, – равнодушно ответил Алей. – Поляна попросила меня вам помочь, я обещал ей.
Поляна закивала, бросая на Летена грозные взгляды.
– Ну, помогите, – с усмешкой сказал тот.
Алей подавил вздох. Клиент обещал проблемы.
– Давайте пройдём в комнату.
Переступая порог, Воронов бесцеремонно окинул взглядом растрескавшуюся побелку на потолке, старый ковёр на полу и потёртую мебель. Алей посмотрел на него косо. Это было уже, в конце концов, неприлично. Воронов видел перед собой тощего хайрастого студента, который выдавал себя за экстрасенса и задурил голову глупенькой Поляне, – пусть так, но открыто демонстрировать своё отношение не стоило.
Поляна пихнула «Летю» локтем, и он снова лучисто ей улыбнулся.
– Садитесь, пожалуйста, – с этими словами Алей плюхнулся в своё кресло с подголовником и скрестил пальцы на коленях.
Летен неторопливо сел. Поляна устроилась на тахте.
– Вы имеете представление о том, что произойдёт? – спросил Алей.
– Поляна рассказала. Вы собираетесь наворожить мне что-то хорошее, – Летен смотрел с иронией.
– Почти так. Но мне нужно будет кое-что о вас узнать.
– Что именно?
Алей помолчал.
– Вы бизнесом занимаетесь? – спросил он.
– Я им не занимаюсь, – сказал Летен. – Я им владею. Занимаюсь я политикой.
Поляна посмотрела на него с гордостью. «Вот как», – подумал Алей.
– А вы кто по образованию?
– Фрезеровщик.
И Воронов добавил с насмешкой, заметив хорошо скрытое удивление Алея:
– Не похож?
Алей отвёл взгляд.
– Это неважно. Летен Истин Воронов, правильно?
– Так.
Алей обернулся к монитору и впечатал имя в строку поиска. Ничего особенного он не получил: бизнесмен, владелец заводов… «газет, пароходов», – мысленно присовокупил Алей; пароходов не было, газет тоже, зато имелась сеть промтоварных магазинов в нескольких городах. Совладелец того-то и того-то, депутат городского законодательного собрания, отметился там-то и там-то. Квадратное невыразительное лицо на фотографиях. Родился в Красноярске в 1972 году, переехал в Листву в девяносто шестом…
Предел – это достижение полной самореализации. Суть Предела сокрыта в мечтах человека. Что может ждать за Пределом сугубо делового, властолюбивого Летена Воронова?
Владелец заводов, газет, пароходов, мистер Твистер, бывший министр… будущий министр, пожалуй что так. Всё довольно просто, цепочка выйдет короткой, поиск не займёт много времени. «Вот и хорошо», – заключил Алей. Он не испытывал желания знакомиться с Летеном теснее.
– Я собираюсь найти ваш Предел, – сказал он, – и взломать его. В просторечии – сломать вам судьбу.
Летен сощурился.
– Любопытно.
– Вы согласны?
Поляна нахмурилась.
– Я же сказал, что не верю в это, – заметил Летен. – Делайте, что вы там делаете обычно.
Алей поморщился. Сквозь спинку кресла, лопатками он чувствовал насмешливый полупрезрительный взгляд. Человек позади ощущался как нечто огромное и холодное… нет, не холодное, другое. Вершина спящего вулкана покрыта льдом, но в глубине его кипят камни. Гора? И не гора тоже. Нечто из металла. Безграничные скрытые силы. Атомный реактор за надёжными экранами, многоступенчатыми защитными системами…
Поляну Алей тоже чувствовал. Она была меньше, в тысячу раз меньше и излучала в тысячу раз больше тепла. Пышущая жаром, как русская печка, прозрачная словно солнечный луч и мягкая как пух, она беспечно пристроилась подле страшного исполина. «Ночевала тучка золотая, – пропела память, – на груди утёса-великана…» Поляна светилась счастьем – и её мрачный возлюбленный рядом с ней становился светлее. Во всём различные, они предназначались друг другу.
Поток ассоциаций, завязанный на субъективные ощущения, считался наименее надёжным методом поиска. Алей ничего и не собирался таким образом искать, просто дал волю любопытству. Хотелось посмотреть на рефракцию света любви.
Свет воистину был прекрасен.
Но даже делая скидку на малую надёжность метода, нельзя было игнорировать крайне странный ответ.
«Это слишком, – думал Алей. – Слишком его много, этого Летена. Какой-то непомерно большой объект в ассоциативной картине. То ли это тоже субъективное? Я что, его боюсь? Нет, не боюсь. Тогда почему так?»